Вокруг нас сиял огнями огромный город. Прохладный осенний вечер несмело проникал в квартиры богачей, никогда не спящие спокойно, — мне казалось, что в них всегда было пусто и тревожно.
Глава 16. Кирилл
Я слушал сам себя по телевизору. Интервью проходило в моем офисе, в приемной с лаконичной мебелью, — стулья такие, что на них могла усесться лишь поджарая задница, стол с закрытым ноутбуком, встроенные в стену полки, на них безделушки; часы, лицензии в рамках, фотографии Жанны-младшей. Не люблю пухлые диваны и объемистые кресла. Они расслабляют, а на работе я всегда в рывке.
Журналистка с канала «Бизнес» сидела напротив меня, закинув ногу на ногу. Острый нос ее белой туфли вызывающе торчал, бесцветные чулки обтягивали тощие икры и ляжки, неприятно выглядывающие из-под короткой, смятой в «гармошку» юбки.
Мы беседовали о кадровой политике в корпорациях и банках. Вопросы были заранее утверждены через секретаря, поэтому и отвечал я по «заготовке», меняя местями слова и делая паузы.
— Кирилл Андреевич, ну и последнее, — сказала наконец журналистка. — Какие перспективы у молодых людей, которые еще не имеют опыта работы в больших компаниях? Не ждет ли их дискриминация?
— Все когда-то испытывали дискриминацию. Разве нет? Если у молодого специалиста есть цель, и он готов ради нее немного пострадать, то велкам в наш жестокий мир…
Себе я давно не нравился. С тех пор, как променял свой «реализатор чувственных идей» на тупые собеседования с амбициозными идиотами. Я никого никогда не винил о том, что моя жизнь сложилась так, а не иначе. Хотя мои братья, если есть божий суд, должны будут ответить за махинации с моей судьбой.
Они считали меня недоумком с момента моего рождения. Родителям было под пятьдесят, когда они заделали меня, этот факт казался братьям отвратительным недоразумением. Третий наследник, которого им пришлось воспитывать с десятилетнего возраста.
— Папочка! — с разбегу меня обнимает дочь и целует в щеку. Я не заметил ее появления в своем кабинете. — Вот ты где! А мы тебя везде ищем, — моя девочка учится хитрить. Я даже знаю у кого она этому учится. — Возьми нас на дерби…
Из-за двери выглядывает Алена, косящая под Жанну-старшую укладкой волос и простыми манерами. Но ей никогда не стать достойной племянницей своей тети. В ней нет доброты и очарования Жанны, зато полно хитрости и лжи. Их я чувствую, как запах едкого дыма. Из Алены получится разбитная бабенка, склонная ко всякого рода порокам. На сегодняшний день главные ее порок и цель соблазнить меня. Пэтому я часто вижу ее в кружевном белье, — то в кухне, то на лестнице она "случайно" натыкается на меня. Что при этом чувствую я? Раздражение и желание выставить ее за дверь. Но девушке некуда идти, и я пытаюсь ее не замечать…
— Скачки не для маленьких девочек, — ответил я с вздохом, выведшим меня из полусонного состояния. — Успеешь еще разодеться, чтобы от твоего вида лошади бежали быстрее!
Моя дочь выдает с детской непосредственностью, грозящей перейти в наглость:
— Мама говорит, что ты не имеешь морального права жить на моих глазах со своей любовницей.
— Нет никакого «морального права», прописанного в законе. Жанна моя девушка, моя невеста, если так понятнее и красивее. И где мамина мораль? Почему папе нельзя сходить на вечеринку со своей невестой? — я мягко отстранил дочку и встал.
Ожидание Жанны затянулось. Я уже начинал потеть в своем светлом костюме, поэтому распахнул окно с видом на старую улицу. Итак, наши родители умерли один за другим, оставив нам деньги, недвижимость и компании в разных сферах. Отец считал, что не нужно складывать все яйца в одно корзинку, чтобы не потерять доход в случае кризиса…
До восемнадцати я мотался по школам и семьям своих братьев. Будто щенка меня передавали из рук в руки, и всюду я был чужим. Помню, молодая жена Михаила пыталась сбагрить меня деду, обвиняя тринадцатилетнего мальчишку в домогательствах. Ничего такого, конечно, и близко не могло быть, потому что в то время я был всего лишь раздавленным подростком, не способным уберечь себя от боли и зла. Тогда-то я начал придумывать всякие фантастические штуки вроде роботов-друзей и «реализатора», став не только никому не нужным сиротой, но и чудаком, верящим в то, что "тараканы-мысли" действительно живут в голове, а "бабочки-чувства" и впрямь порхают в животе.
Ко времени знакомства с Жанной я уже учился на факультете психологии, немного отошел от юношеских мечт и превращался в мажора, правда ограниченного в средствах, так как моей частью наследства управляли братья. Боясь, что я спущу деньги на «свои игрушки», они сами покупали мне все, — от рубашек до машины.
— Кирилл, ты идешь? Я жду тебя битых пятнадцать минут, — нетерпеливо сказала Жанна, входя в кабинет. — Я же просила девчонок позвать тебя! — Я повернулся на ее голос и уловил ее пронзительный взгляд с сторону стоящей поодаль Алены. — Ну-ка, иди к брату! Ты обещала с ним поиграть…
— Да иду, иду! Надоела уже! — Алена выбежала из кабинета, зло отмахивая руками.
Между тетей и племянницей шла тихая война за мое сердце. Разумеется, я не подливал масла в огонь женских чувств, я вообще не знал, что с ними делать. Поэтому притворялся бесчувственным чурбаном, надеясь на благоразумие Жанны и непостоянство Алены.
Сегодня Жанна была в красном, — красное платье средней длины и прямого фасона, красные лаковые туфли на каблуках. Завершал look красная шляпка с прикрепленным к ней длинным, тоже красным пером, колышущимся от малейшего движения. Волосы Жанны были завиты в крупные локоны и распущены по плечам.
Я подошел к ней, рассмотрел на ее лице раздражение, которое она хотела скрыть за улыбкой. Из дома с удовольствием она выходила только в магазин или на прогулку с Витей. Любое светское мероприятие казалось ей каторгой, хотя мои знакомые давно приняли ее и при случае всегда передавали приветы и приглашения в гости. Скачки неожиданно заинтересовали ее.
— Что с тобой, Жа? — просто спросил я, идя вслед за ней вниз по лестнице, не ожидая чего-то серьезного. — Не обращай внимания на девочек, у них возраст протеста и отрицаний авторитетов…
— Дело в другом, — ответила она, замедлив шаг и слегка повернувшись ко мне. — Слесари из предложенного тобой агентства не пришли, позвонили и сказали, что у них нет опыта работы с хитроумным оборудованием, которое превращает обычную воду в воду из горных источников. В результате мы третий день пьем воду из пластиковых бутылок! Нормально?
Я надул губы, издав при этом смешной звук, потом развел руками:
— Знаю, даже Фокс разбирается в бытовых делах лучше меня. Ну извини, я создан для фантазий и любви, а не для решения домашних проблем…
Жанна потеплела, одна она из всех моих близких могла так быстро и красиво эмоционально согреваться, и погрозила мне пальцем:
— Смотри у меня, лишу сладкого! Ты обещал народу очередную умную игрушку, а мне не можешь пообещать починить водопровод…
В машине я решил подшутить над Фоксом, чтобы развеселить хмурившуюся Жанну. Когда мы выехали из лабиринтов старых улиц на забитую машинами дорогу, я задал андроиду провокационный вопрос:
— Фокс, Жанна трахает тебя?
Жанна ошарашено посмотрела на меня; ее брови взлетели вверх, с ярких губ сорвался немой вопрос: «что за…?!». С места водителя, которое занимал идеальный златоволосый парень, раздался верный ответ:
— Нет, босс, Жанна ведет себя корректно.
Ничего другого я услышать не ожидал.
Ипподром встретил нас шумом публики и громкими объявлениями. У входа в вип-ложи нас уже ждала Нуртезия, так звали женщину-стилиста, мою хорошую знакомую и почти подругу Жанны. Яркая брюнетка в желтом брючном костюме, с прической-пальмой, происходила из артистической среды. и хорошо влияла на вкусы и настроение женщины с Промышленной улицы.