— Не все определяется логикой, — заметил Благовидов. — Преступник порой поступает как раз ей вопреки. Давайте попробуем поискать на другой половине.
Сантиметр за сантиметром осмотрена и другая половина.
— Есть. Еще один люк! — крикнул подполковник Благодатских.
Сквозь полупрозрачный лед едва просвечивали контуры люка, такого же квадратного, как и в первой половине.
Через несколько минут лед был снят, каждая его горсть просеяна через пальцы. Люк откинут. В провал, пахнувший ледяным холодом, ощутимым даже здесь, на морозце, спустился Кривенко.
— Кровь, — показался из люка капитан. — Много крови. И еще вот что...
Кривенко протянул очищенный от кожуры полувысосанный апельсин. Один бок его был в крови. Значит, апельсин был брошен в подвал уже после убийства. В трех шагах от люка в лед вмерзли еще несколько кусков апельсиновой кожуры. Здесь стоял один из убийц. Хладнокровный, бывалый, исключительно жестокий преступник, по-видимому, рецидивист. Очистить и начать обсасывать апельсин в то время, когда рядом убивают... Да, скорее всего, это не новичок...
Поздно ночью в просторном кабинете начальника управления собрались все, кто занимался поиском. Вел совещание комиссар А. Я. Кудрявцев. Трудно было бы непривычному человеку определить, кто здесь из офицеров милиции старший по званию или должности. Каждый высказывал свое мнение, горячо отстаивал его, каждый, безусловно, уважал мнение другого. Благовидов, руководитель группы, говорил меньше других. Только иногда бросал короткие реплики, задавал вопросы. Страницы блокнота, лежащего перед ним, быстро заполнялись записями.
Итак, что же известно? С точностью до пятидесяти минут — время совершения преступления. Число убийц. Их было не менее трех.
Кое-что известно и о личности преступников. Один из них — исключительно циничный, хладнокровный человек. Он, видимо, главарь — сам не убивал, стоял в стороне. Кто-то из преступников имеет отношение к автомобилям или мотоциклам. Конечно, этого слишком мало, но какие-то гипотезы, версии строить можно.
— Не даст ли что-нибудь эта записка? — спросил полковник Орешин. — Наши товарищи еще при выезде на место нашли ее на заборе во время пожара.
По рукам пошла грязненькая, заляпанная картонка. Крупными печатными буквами на ней было накарябано: «Так будет с теми, кто против нас». До этого картонку тщательно исследовали, но отпечатков пальцев, впрочем, как и в других местах, обнаружить не удалось. Кстати, это еще раз подтверждало, что преступники не новички в своем деле.
— Думаю, что это сфабриковано специально. Хотят сбить нас, придать какую-то загадочную окраску обычной уголовщине, — подвел итог Благовидов. — Давайте думать дальше. Меня вот что настораживает. По всем данным о хозяине дома, его семья жила замкнуто. В гости, кроме дочери, никто не ходил. Ну, еще два, три человека — близкие друзья. По вечерам дверь всегда была на замке. Даже соседям она открывалась далеко не сразу и весьма неохотно. Как же в дом проникли убийцы?
— Может быть, все-таки родственники, знакомые?
— Это надо проверить.
— Телеграмма, перевод — в общем, почта. В качестве предлога, чтобы впустили.
— Ну, это вряд ли. Телеграммы разносят девушки.
— А если остальные спрятались?
У каждого своя версия, свое предположение. Одни отметались как несостоятельные, другие утверждались как возможные варианты для проверки. И все же Благовидов чувствовал: все это не то. Спрятаться перед дверью некуда — все просматривается. Какая же причина может показаться убедительной для нелюдимого, подозрительного человека, чтобы ночью открыть дверь?
Проверка? Пожалуй! Но кто может производить ее, да еще вечером, а то и ночью? Газ? Водопровод? Электричество? Маловероятно! А если паспортный режим? Кто это может сделать? Работники милиции, дружинники. Ведь бывали же в истории случаи, когда использовались и поддельные мандаты ЧК, и милицейская форма. Это обязательно надо проверить.
Если бы рассказ о раскрытии этого преступления ограничился только описанием действий сотрудников уголовного розыска Москвы и Свердловска, входящих в созданную оперативную бригаду, он был бы далеко не полным.
Сегодня преступление раскрывают не гении-одиночки, а огромный коллектив, состоящий из профессионалов. Им помогают дружинники, активисты, просто честные люди, которые всегда готовы прийти на помощь милиции, рассказать о своих сомнениях, подозрениях. Итак, один-два, ну пусть пять преступников — это с одной стороны. А с другой! Большое число людей. Поэтому исход дела предрешен, поэтому не существует преступлений, которые нельзя раскрыть.