— Что брать будем сегодня? Говядинки, баранины, филе?
— Что получше.
Продавцы засуетились еще пуще. Один из них торопливо побежал в задние помещения магазина и скоро вернулся со свежей тушей барашка. Другой из-под прилавка извлек отличный оковалок говядины. Все это понравилось покупательницам, и скоро аккуратно упакованные свертки с мясом исчезли в авоськах.
Продавцы после их ухода помолчали, потом один, ковыряя спичкой в зубах, проговорил:
— Неплохо живет начальство. А?
Другой лениво отозвался:
— А ты, поди, хуже?
Приятели захохотали…
Лениво перебросившись еще парой слов, они наконец обратились к Курганову:
— Вам что, гражданин?
— Да вот интересуюсь, читаю…
— Читают, между прочим, в читальнях, а здесь покупают. И потом, того…
— А я не спешу.
Продавцы переглянулись: «Что за птица? Лицо незнакомое».
— А что все-таки вам нужно?
— Я хотел бы видеть заведующего.
— Заведующего нет. Зачем он вам?
— Да нужен. Вас отвлекать от столь интересного занятия, — Курганов показал на подоконник, где поблескивала бутылка, — я не буду. А с ним хочу потолковать. Например, почему для одних покупателей все есть, а для других — пустые полки?
— Ну, это вас не касается.
— Меня все касается, уважаемый, все. Передайте заведующему, чтобы завтра пришел в райком партии. К Курганову.
— А кто это Курганов? — нагловато спросил краснолицый. Но второй дернул его за рукав и засуетился.
— Товарищ Курганов, что же вы сразу-то не сказали. Да ведь если бы мы знали…
— До свиданья, — прервал его Михаил Сергеевич. — Не забудьте, что я сказал. — Он вышел, хлопнув дверью.
«Ну и порядочки, — думал он. — Жулье чувствует себя совсем безнаказанно. Ну подождите, тряхнем мы вас, как следует тряхнем…»
Курганов зашел еще в два или три магазина, постоял у киоска в очереди за газетой и пошел к южной окраине городка. Его обгоняли юноши и девушки, группами и в одиночку, с лыжами на плечах.
Южная окраина города вплотную подходила к знаменитым приозерским холмам. Вначале они шли полого, но постепенно достигали большой высоты и круто, почти отвесно обрывались над шумливыми водами Славянки. Вершины гор, особенно самая высокая из них — Бел-камень, густо заросли елью, сосной. Террасы же чуть ниже вершин — дубняком и березой. Все это сейчас было покрыто глубоким пушистым снегом и выглядело ярко, свежо, празднично.
Скоро он добрался до подножия холмов. Это была ровная довольно обширная площадка, покрытая толстым слоем снега и взятая сейчас в полон лыжниками. Они сидели на полузанесенных снегом скамейках, на старых пеньках, на больших белых валунах или просто на затвердевших сугробах, прилаживая свою спортивную снасть.
Курганов разыскал лыжную станцию, расположенную в небольшом летнем павильоне. Здесь было полным-полно народа. Михаил Сергеевич попытался увидеть заведующего этим шумным хозяйством, однако это не удалось.
Выйдя, Михаил Сергеевич залюбовался видом, что открывался на Приозерск.
Славянка огибала его аккуратным широким полукольцом. Ветры сдули с нее снег, отполировали прозрачный лед, и он в солнечных лучах сверкал и искрился, как хрусталь.
Кто-то осторожно тронул Михаила Сергеевича за плечо. Он обернулся. Перед ним стояла Нина Родникова.
— Здравствуйте, Михаил Сергеевич.
— Здравствуйте, здравствуйте.
— Как вы сюда попали?
Курганов пожал плечами.
— Видимо, так же, как и вы.
Нина недоверчиво спросила:
— Пешком?
— Насколько я знаю, трамвая здесь пока нет.
— Пока нет, — засмеялась Нина.
— И лыжной базы тоже нет, — тем же тоном продолжал Курганов.
— База есть. Пойдемте покажу.
— Это тот сарайчик? Ну уж и база.
— База плохонькая, верно. Хотели соорудить, да не из чего. Никак лесу не выпросим у исполкома. Энтузиазмом же лес не заменишь.
— Это верно, — улыбнулся Курганов.
…Побродив еще с полчаса по лесным тропам, Курганов вышел на дорогу и стал спускаться вниз.
Туча, грозившая испортить солнечный, день, остановилась на полпути, как раз над гребнем холмов, и, видимо, раздумывала — полонить ли ей все небо или оставить его над Приозерском синим и солнечным.
Курганов шел не спеша, углубившись в свои постоянные мысли. Глядя на улыбающиеся и раскрасневшиеся лица молодежи, нарядные костюмы лыжниц, на опрятные белые дома Приозерска, на сверкающие корпуса деревообрабатывающего комбината и авторемонтного завода, что были пущены совсем недавно, он невольно подумал: «Черт возьми, все входит в норму, все обретает нужный ритм, набирает жизненные силы. А с селом плохо. Почему?» Наверно, уж в тысячный раз он задавал себе этот вопрос. Почему? Что надо делать? Курганов перебирал в памяти все, что делалось и должно будет делаться по району. Как будто довольно обширная программа действий. Но спокойствия на сердце не было, в нем всегда жила смутная тревога. Все время сверлила мысль: «А достаточно ли? Что еще недодумано? Что недоделано?»