— Ну, такой вывод верен лишь частично. Не во всех колхозах плохо.
— Не во всех, но во многих. У меня ведь везде мои бывшие ученики — и в колхозах, и в сельсоветах, и в сельпо. Заходят. Рассказывают. И знаете, Михаил Сергеевич, конечно, советчик в этих делах я плохой, но кажется мне, что первейшее дело — это возродить у людей веру в то, что они встанут на ноги. Без этого колхозы не поднять.
— Это вы очень верно говорите. Очень правильно, — согласился Курганов. И продолжал: — Урожаи у нас низки. Недопустимо низки урожаи. Низки же потому, что плохо обрабатываем землю, мало вносим удобрений.
— А удобрений мало вносим потому, что скота нет, а скота нет потому, что кормов мало, — в тон Курганову проговорила Никольская.
Курганов улыбнулся.
— Значит, круг, заколдованный круг получается. Верно ведь? И тем не менее из этого круга не один, а десятки выходов. Вот слушайте…
Антонина Михайловна внимательно слушала Курганова, и ей невольно думалось, что на селе сейчас нужны именно вот такие одержимые, неуемные люди. А Михаил Сергеевич вдруг замолчал, чуть виновато улыбнувшись, проговорил:
— Заговорил я вас. Извините. А ведь у вас, наверное, ко мне свои дела.
— Откровенно говоря, дела, конечно, есть. Но под всем, что вы сейчас говорили, я подписываюсь не задумываясь.
— Спасибо. А теперь я вас слушаю.
— Представьте, у нас в городе нет детской библиотеки. Ребята у нас страшно любознательные, но книжку взять негде. Книжный фонд — более десяти тысяч томов — валяется где попало. Мы на сессии райисполкома эти вопросы поднимали, на учительских совещаниях говорили, в область писали, а воз и ныне там.
— Но для библиотеки ведь нужно не такое уж большое помещение?
— Конечно, несколько комнат. И все-таки это трудно. Очень трудно. Но ведь надо же искать выход.
Курганов вздохнул:
— Давайте искать этот выход вместе. Подумайте, может, есть на примете какой-нибудь дом, который плохо используется? Может, какие-нибудь районные организации подуплотнить?
Никольская озадаченно проговорила:
— Не знаю, право.
— Ну, ладно. Мы сами посмотрим. Может, что найдем. Еще что, Антонина Михайловна?
— Опять хочу вернуться к селу, Михаил Сергеевич. У меня нечто вроде предложения или совета, что ли. В районе более полутора тысяч старшеклассников да около тысячи человек в техникумах. Не отправить ли их летом в колхозы? Ну, допустим, какая-то часть молодежи поехать не сможет — по домам подастся. Но ведь тысяча, а то и тысяча пятьсот человек может поехать. Дело-то это не новое, в некоторых областях оно довольно хорошо организуется. Предлагали и мы не раз попробовать, да, видимо, не до нас было. Вот об этом я и хотела поговорить…
Предложение Никольской глубоко взволновало Курганова. Он понял, что оно шло от всего сердца и исходило не только от нее самой, но и от ее товарищей по профессии. Он подошел к Антонине Михайловне и крепко пожал ей руку.
— Спасибо вам, Антонина Михайловна. Предложение ваше замечательное, и мы всячески его поддержим. Да, да. Безусловно, поддержим и распространим по всему району…
Когда Никольская вышла из кабинета, Курганов долго стоял у окна, задумавшись и чуть-чуть улыбаясь. И дело было не только в этих будущих ребячьих отрядах, нет. Не только этому радовался Михаил Сергеевич. О селе начинали думать все — вот что волновало и радовало Курганова.
После Никольской в кабинет вошел низенький, одутловато-толстый человек с красноватым лоснящимся лицом. Он простецки улыбался, обтирал платком бритую голову, а глаза, маленькие, чуть видные за розовыми мешочками щек, сверлили Курганова, изучали, спрашивали, прикидывали… Он подошел к столу, вытянулся, опустил руки по швам и удивительно тоненьким, так не шедшим к его массивной фигуре голосом пропел:
— Докладывает Пухов. Глава торговой фирмы «Приозерский райторг».
Курганов удивленно поглядел на Пухова и мрачновато спросил:
— Вы давно были в «Гастрономе»?
«Ну, начинается», — холодея, подумал Пухов. Ему уже рассказали, где побывал Курганов, и начальнику райторга стоило немало труда шутить и улыбаться. Но он твердо решил внушить Курганову мысль, что Пухов — энергичный, подвижный человек, толковый, пробивной работник. А что надо создать такое впечатление, он понял из разговора с Мякотиным. Иван Петрович, напутствуя, его, сказал прямо:
— Курганов терпеть не может мямлей и нытиков. Сам он колготной, будто ртуть, таких и любит, имей это в виду.
Не дожидаясь ответа, Курганов продолжал:
— Там у вас невесть что творится. Грязь, товаров ни черта нет, продавцы охамели до того, что, не стесняясь, белым днем водку глушат…