Курганов открыл свой блокнот, где у него были помечены вопросы к области, пристально посмотрел на Заградина, прикидывая, стоит ли, вовремя ли ставить их. Потом все-таки решился.
— Павел Васильевич, можно кое-какие просьбы? Помните, еще до разделения на город и село обком и облисполком выносили решение о расширении шоссе Приозерск — Заречье с реконструкцией моста через Славянку. Дело сейчас остановилось, и решить его никак не удается.
— Знаю эту историю. Дорога эта к промышленникам отошла. Они и должны ее строить, но не хотят. — Он записал себе что-то в блокнот и пообещал: — Вот буду встречаться с Артамоновым, переговорю.
— Ну, товарищ Артамонов вряд ли захочет помочь, — усомнился Курганов.
Заградин мрачновато согласился:
— Не очень у нас с ним получается, это верно. Но все равно — поговорю.
Вопросов у Курганова набралось немало, и так как Заградин без всякой досады делал для себя то одну, то другую запись, Михаил Сергеевич с чуть виноватой улыбкой проговорил:
— Уж извини, Павел Васильевич, есть еще одна, не совсем обычная докука. Был я как-то на Крутояровских плавнях, на уток ходил…
Заградин несколько оживился:
— Там что, хорошая охота?
— Отличная.
— Эх, Курганыч, Курганыч. Нет, чтобы пригласить по старой дружбе!
— Помните, приглашал как-то. Ничего из этого не вышло.
— Да, трудновато выбраться. А хочется ужасно. Посидеть в шалаше, зорьку встретить. Может, как-нибудь соберемся? А?
— А что? Давайте попробуем. И именно в Крутоярово. Совместим приятное с полезным — познакомлю я вас с интересными людьми и одной их задумкой. Бывший моряк там в колхозе «Луч» живет. Талант у человека. Птицу ужасно любит. Такую ферму в колхозе сделал — просто на удивление.
— Это не тот ли моряк, что чужую жену откуда-то из-под Рязани увез?
— Что, уже и до вас дошло?
— Дошло. Рязанские товарищи рассказали.
— Там же любовь, Павел Васильевич! Да такая, что хоть роман пиши. Так вот, загорелся этот моряк одной идеей: создать на Крутояровских плавнях межколхозный птицерыбкомбинат. Места там для этого действительно чудесные!
— Ну так в чем дело? Создавайте! Кто мешает?
Курганов вздохнул:
— Я тебе отвечу словами этого моряка: «Вы лучше спросите, кто не мешает?» Мыкался он, мыкался со своими предложениями по областным организациям, а потом говорит: «Гусей растить, уток выхаживать, карпов разводить могу. А тут пасую. Все вроде за, а вопрос ни с места. Дело же для окрестных колхозов — выгоднейшее».
Заградин и крутояровскую проблему занес в свой блокнот.
Уже собираясь уходить, Курганов озабоченно заметил:
— Насчет объективных причин вы верно заметили. Они нам не оправданье. Но все-таки поправлять кое-что надо. Систему севооборотов запутали, ударили по травополке, оставив село без кормов. Под корень подрезали индивидуальные хозяйства. А это упрямство с внедрением новых культур? Меня в консерватизме вы заподозрить не можете. Я тоже сначала ухватился за кукурузу, как за жар-птицу. Вовсю ратовал. И что же? Не родится она у нас, не родится, и все. Предки наши не дураки были, и уж, наверное, сеяли бы ее, будь это выгодно. Тепла мало в наших краях, всем это ясно. Но оттого, что ясно, ничего не меняется. Сколько земли, труда пропадает. Пашем, сеем, а убирать нечего.
— Ну, посевные-то планы вы теперь сами определяете.
— Сами. Однако с условием — кукурузы столько-то, сорго столько-то, и так далее…
— Во многих местах кукуруза все-таки спасает, — заметил Заградин.
— Спасает, а как же! Чудесная культура, кто спорит! Только где? Где много тепла. Виноград же мы с вами не культивируем? А впрочем, чем черт не шутит, может, скоро дойдем и до него.
— Меня упрекал, а сам какой злой стал…
Курганов вздохнул и продолжал:
— Реорганизовываться когда кончим? И не смотри на меня с таким удивлением. Готов отвечать за эти свои слова и готов сказать их кому угодно, хоть самому Никите Сергеевичу. Село ведь он знает, и хорошо знает. Должен бы понимать, что полезно, что во вред. Стремление скорее поднять деревню похвально, только дело-то это непростое. Семь раз отмерь, один раз отрежь.