— Ну, что же, тогда поехали к промышленникам, — решил Хрущев.
Курганов спросил:
— Тогда нам можно быть свободными, Никита Сергеевич?
— Что, скучно стало? Ничего, потерпите. С нами поедете. Посмотрите, как соседи хозяйничают.
Курганов и Гаранин по пути к машине приглушенно переговаривались.
— Не очень-то он доволен нашими хозяйствами, — со вздохом заметил Гаранин.
— Но говорил-то вроде спокойно. За пшеницу даже похвалил. Ну, а с кукурузой… — Курганов махнул рукой.
Хрущев не случайно оставил Курганова и Гаранина до конца поездки. Он ведь приехал основательно поговорить с Заградиным и хотел, чтобы этот разговор был не один на один, а при людях, пусть актив послушает, что останется от заблуждений первого секретаря Ветлужчины.
В машине Хрущев стал подробно рассказывать, как растят свеклу в передовых хозяйствах, вспоминал председателей, бригадиров, звеньевых, кто и почему собрал наиболее высокий урожай, называл сроки сева, внесения удобрений, ухода за культурой. С такими же деталями говорил о возделывании сорго, картофеля, кукурузы.
Заградин ждал, что гость вот-вот вернется к ветлужским делам. И действительно, Хрущев, повернувшись к нему, проговорил:
— А в совхозах-то, Заградин, порядка все же больше. Это даже на беглый взгляд видно. И поля ухожены, и хлеба плотнее, и работа идет сноровистее. Да, да, именно сноровистее. Так что ваши сомнения на этот счет — не основательны.
— Никита Сергеевич… — начал было отвечать он, но Хрущев уже обращался к Артамонову.
— Стекольный-то когда думаете закончить?
— К Ноябрьским праздникам, Никита Сергеевич. За год всю вторую очередь свернули. Два новых цеха, подстанцию, котельную…
— Вот это дело. А помню, года три или четыре назад все думали да гадали — строить, не строить.
Заградин понял, что и этот упрек адресован в его адрес, ибо в свое время именно он возражал против размещения завода на Приозерских землях.
— Специалисты, Никита Сергеевич, и сейчас считают, что ставить здесь завод не следовало. В перспективе он будет работать на привозном сырье.
— Что, песку в Приозерских краях не стало?
— Славянка и Ваза на сто лет нас этим песком обеспечат, — заметил Артамонов.
— Возможно. Только береговые террасы разрушим. А это пагубно отразится на всей пойме.
— Что-то многовато у нас развелось охранителей природы. Нельзя, мол, ее трогать, невозможно и прочее. И можно, и нужно, только с умом все надо делать. И террасы, если их вовремя укрепить да засадить кустарниковыми, не разрушатся. Руки только приложить надо.
На домостроительном комбинате и агрегатном заводе задержались до конца дня. Садясь в машину, Хрущев с усмешкой спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Кормить-то нас собираетесь, хозяева?
Артамонов встрепенулся:
— Все готово, Никита Сергеевич… Мы… ждали, когда скажете.
— А инициатива где, товарищ Артамонов? По любому поводу указания нужны…
— Тут недалеко расположен дом отдыха архитекторов. Там мы обед заказали.
— Архитекторов, говорите? Это хорошо. Есть у меня к ним вопросы, есть.
— Там пересменка, Никита Сергеевич. Новый заезд будет лишь на следующей неделе. Так что…
— Жаль. А то надо бы с зодчими потолковать…
И, помолчав немного, объяснил:
— Никак от излишеств не отучу. Вот Лагутенко пятиэтажки спроектировал — неплохие ведь дома, — а внедряют эти проекты со скрипом.
Скоро машины свернули с шоссе на неширокую лесную дорогу, покрытую свежим асфальтом и обрамленную белыми столбиками по краям.
…Здание дома отдыха внешне выглядело довольно внушительно. Двухэтажное строение, с террасами, балкончиками, крылечками. Но все как-то обветшало, потускнело, выглядело обшарпанным — нежилым.
Высокому гостю оно явно не понравилось.
Видя это, Артамонов сказал, что уже есть проект строительства нового корпуса.
Хрущев, выслушав его, хмуро проговорил:
— Идея неплохая. Только не очень размахивайтесь. Городить хоромы ни к чему. Я вообще противник излишеств. Нам не дворцы пока надо, а жилье, жилье строить. Сталин вон увлекался высотными зданиями. А зачем? Лучше бы сотню-другую пятиэтажных домов поставил.
— Извините, Никита Сергеевич, но очень уж неважные дома эти пятиэтажки. Жить в них неудобно. Да и города уродуют.
Все посмотрели на Гаранина с удивлением. Даже Заградин с Кургановым. Это, однако, Гаранина не смутило. Говорил он спокойно, без робких интонаций в голосе.