— И намять у него цепкая, — вставил Гаранин.
Курганов чуть усмехнулся:
— Кроликов и пятиэтажки он тебе, конечно, запомнит.
— Хотел сдержаться — и не смог.
Прощаясь, Павел Васильевич задержал руку Курганова:
— Держись, старина. С ярмарки нам ехать еще рано.
Курганов мрачновато пошутил:
— Обидно, что мне выступить не досталось. Гаранин хоть проблему кроликов осветил… А я…
Заградин, скупо улыбнувшись, успокоил:
— Но слова-то твои были емкими. Он наверняка их тоже запомнил.
Курганов с Гараниным, попрощавшись, ушли. Заградин то задумавшись сидел за столом, то мерял неторопливыми шагами ковровую дорожку, то стоял у окна, вглядываясь в ночные контуры Ветлужска.
Он вновь и вновь восстанавливал в памяти прошедший вечер. Да, он и сейчас не отказался бы ни от одного своего слова, ни от одного тезиса своей записки. Была у него глубочайшая уверенность в том, что он прав.
И хотя он только что призывал товарищей не терять уверенности, у самого на душе было явно неспокойно. В то же время он твердо знал одно: надо, не откладывая, закончить то, что не закончено, завершить то, что не завершено, и делать это еще более настойчиво и энергично.
Павел Васильевич стал записывать на развернутом блокноте неотложные дела на ближайшее время.
Глава 16
«ВЕТЛУЖСКИЕ ЗАРИСОВКИ»
Все эти дни Заградин не исключал, что его могут вызвать в Москву. Однако Москва пока молчала. В столице же он оказался совсем по другой причине.
Еще накануне памятного ужина в столовой дома отдыха архитекторов Павел Васильевич почувствовал себя неважно. Мучала острая, режущая боль в спине и немеющих ногах. Потом боль поутихла, а через день приступ повторился, да так сильно, что пришлось вызывать врачей. Его немедленно отправили в Кунцевскую больницу под Москвой. Даже попрощаться с домашними и сослуживцами он успел лишь по телефону.
А через неделю «Земледелец» начал печатать «Ветлужские зарисовки» Олега Звонова. Давались они как путевые очерки журналиста — были развернутыми, занимали, как правило, подвалы второй и третьей страниц газеты.
…Олег Звонов давно уже положил крест на своих путевых очерках. Времени-то прошло много. Поначалу он не раз наведывался к главному редактору Журавленко, напоминал, требовал объяснить, в чем дело. Тот успокаивал его, обещал выяснить, призывал к выдержке и терпению.
— Ты понимаешь, какие это материалы? Ну так вот. Сиди, жди и не рыпайся.
Наконец срочный звонок и требование немедленно поправить, что надо, с учетом времени, и быстро, быстро готовить «Зарисовки» в набор.
— Со следующего номера начинаем печатать, — предупредил редактор.
…В своих материалах Звонов давал более или менее полную картину жизни колхозов и совхозов Ветлужчины после перестроек, проведенных за последние годы.
Изменение организационных форм руководства селом, новый порядок планирования, борьба с травополкой, освоение новых культур, иной порядок государственных поставок — эти и многие другие вопросы, одни подробно, другие вскользь, но так или иначе находили свое отражение в очерках Звонова.
Но хотя зарисовки и назывались «Ветлужскими», в них брались примеры из жизни и некоторых других, соседних с Ветлужском областей. Главный недостаток, объяснявший неблагополучие дел на селе, корреспондент видел в инертности кадров, особенно в Ветлужчине.
Он писал о том, что отставание ветлужских колхозов и совхозов есть следствие того, что районные и областные организации плохо знают людей, не выдвигают новые, молодые кадры, довольствуются старыми, отжившими формами руководства, не понимают изменившихся условий жизни деревни.
Приверженность к старому, тоска по прошлым временам, когда за средними показателями, так называемыми «суммарными» итогами, за спасительными успехами передовых артелей и предприятий можно было спокойно жить, не особенно тревожа себя тем, что дела, в сущности-то, идут неважно, отсталых колхозов и совхозов не становится меньше, да и многие промышленные предприятия основательно хромают. В общем, недалекое прошлое тяжким грузом висит на плечах многих руководящих работников Ветлужска. Новое же наталкивается на сопротивление, прививается медленно, со скрипом, с трудом. Этот абзац в очерке был набран курсивом.
Особенно характерна в этом отношении обстановка, сложившаяся в самой крупной Приозерской зоне. Здесь все негативные явления собрались вместе, и они очень типичны, очень характерны для всей Ветлужчины.