Мыловаров нехотя процедил:
— Было такое заседание, было. И еще будет. Что же касается Заградина, то пора вам, Курганов, отвыкать прятаться за его спину. Теперь она вас уже не прикроет.
Однако Михаил Сергеевич никак не отреагировал на эти обидные слова и продолжал думать свое.
Если есть решение бюро обкома, то зачем эта запорожская сеча? Под воздействием этих мыслей Курганов пришел было к выводу, что надо попросить коммунистов уважить его, Курганова, личную просьбу… Но как ни убеждал он себя в необходимости этого шага, весь его разум восставал против. Ведь что же тогда получается? Сдался ты? Струсил? Пошел на сделку с совестью? А ведь от такой сделки, от неискренности — всего один шаг до неправедного дела. Нет, Курганов, если тебе сейчас заявить об уходе, это будет трусостью и своего рода предательством всех этих людей, которые верят тебе, с которыми ты не один год делишь и горе, и радости. Как можно пойти на такое? Да, они могут понять тебя, могут даже поддержать просьбу, чтобы спасти тебя от лишней трепки нервов. Но как ты будешь глядеть им в глаза, этим людям, чего будут стоить мысли, что ты внушал им все эти годы о принципиальности, партийном долге коммуниста? Да судя по тому, что Мыловаров ушел от ответа на прямо поставленный перед ним Морозовым вопрос, и по неуверенному ответу Мыловарова ему самому, вероятнее всего, и нет никакого решения бюро обкома. А если даже и есть, то партком вправе просить обком пересмотреть свое решение.
Когда Мыловаров шепотом, но требовательно посоветовал ему самому убедить собравшихся в неизбежности требуемого решения, Курганов сухо, не глядя на него, ответил:
— Я скажу свое мнение, не беспокойтесь. — И с этими словами он поднялся за столом. — Вот сейчас Владимир Павлович потребовал от меня, чтобы я тоже определил свое отношение к обсуждаемому вопросу. Я всю жизнь работал там, где было нужно партии. Это делаю и сейчас, руководя партийной организацией Приозерского управления. Как руковожу — хорошо или плохо — не мне судить. Это виднее вам — коммунистам Приозерья. Ну и, конечно, областному комитету партии. Я могу лишь сказать, что делаю все, что могу, что в моих силах. Недостатков, недоработок у нас, к сожалению, много. Но сегодня, насколько я понял, не о них идет речь. Вопрос поставлен не о том, что исправить и как исправить, а как бы поскорее избавиться от Курганова и продемонстрировать тем самым свою острую реакцию на материалы «Земледельца». Неясно, однако, почему так спешат товарищи из Ветлужска встать по стойке смирно перед этими легковесными, верхоглядскими статьями? Может, сначала следовало бы в них тщательно разобраться? Надуманное, наносное отмести, предать забвению, а что подмечено разумно, учесть, исправить. Причины многих упущений в зоне, конечно, прежде всего в нас, в недостаточной эффективности руководства со стороны управления и партийного комитета. Что же, надо исправлять, коль будет доверено. Есть, конечно, и другие причины медленного подъема села. Есть. Не все, что делается сейчас по усовершенствованию структуры сельхозорганов, внедрению новых культур, привьется в жизни. Но это уже вопросы не нашей, так сказать, компетенции. Это далеко не местные вопросы, и не нам их решать. Я убежден в том, что Центральный Комитет партии обязательно разберется во всем и поправит, что нужно поправить. Что же касается моей личности, то этот вопрос, в сущности, довольно простой. Если освобождение Курганова поможет делу, то Курганов и сам, не задумываясь, проголосует за это решение. Но пока… пока я секретарь партийного комитета и останусь на этом посту до тех пор, пока мне доверяют его коммунисты, доверяет моя партия. Когда же она сочтет необходимым принять в отношении меня какое-то иное решение — я его выполню беспрекословно. За тридцать лет пребывания в ее рядах я достаточно хорошо усвоил нормы партийной дисциплины и понимаю их умом и сердцем.
Курганов помолчал и со спокойствием, которое давалось ему с трудом, и с улыбкой, в которой не было ни капли веселости, продолжал:
— Но предложение товарищем Мыловаровым было внесено официально. Его надо поставить на голосование. Как считаете, Владимир Павлович?
Мыловаров нехотя ответил:
— Наверное, полагается.