— Пожалуйста, точнее время. Когда вернулись в Сосновку? Когда ужинали?
— Ну, вернулись часов, наверное, в шесть. За выпивку сели, видимо, в семь.
— Как явствует из дела, все это было позже, Козулин, гораздо позже. И вернулись позже, когда в поселке все торговые точки были закрыты, и застольничать начали позднее. Иначе зачем бы сторожу поселка Чухнову мотаться за продуктами и выпивкой в Старую Сосновку?
— Ну, не знаю. Мы на часы-то не очень смотрели.
— Почему никому не сообщили, что Черняк не вернулся?
— А чего было трезвонить? Ну, задержался где-то, загулял малость. Всякое бывает.
— И если загулял, то на ваши деньги?
— Может быть, и так. Только не мог он их за полдня-то спустить. Думаю, обобрал его кто-то. Ведь при нем-то, как нам объясняли, обнаружили восемьдесят рэ, а получил он почти по двести на каждого.
— Как же вы жили без получки?
— С хлеба на воду перебивались. Задолжали кругом. И никто, между прочим, не чешется, чтобы компенсировать нам понесенную потерю.
Точно так же, как Козулин, вели себя Зачуваев и Верченый. Это, однако, не смутило Корнилова. Их одинаковое толкование любого факта или детали, связанных с тем вечером, когда должен был вернуться Черняк, только укрепили советника юстиции в некоторых его предположениях.
…Несчастье, обрушившееся на семью Кургановых, как свое собственное переживал парткомовский шофер Костя Бубенцов. Он давно и напрочь прикипел к Михаилу Сергеевичу, сдружился с младшим Кургановым, знал все его нехитрые секреты и задумки, частенько бывал поверенным в его «не подлежащих оглашению мужских делах».
Костя ни на минуту не сомневался в невиновности ребят, был убежден, что произошла нелепость, случайность, жил мыслью, как бы помочь им, но как?! Этого Костя не знал, хотя планов в голове возникало множество.
Как-то вечером, возвращаясь с заправки, он прихватил в машину работника горотдела милиции Пыжикова. Тот шел мрачный, задумчивый. Разговорились:
— Ну, как там продвигается дело с происшествием у озера?
Пыжиков вздохнул:
— Застряли мы с этим делом. Девчонки там вроде были, они бы прояснили ситуацию, но они как в воду канули — молчат, не обнаруживают себя.
— Тоже мне Шерлок Холмсы, каких-то там пигалиц в Приозерске отыскать не можете. Нет, ребята, зря вы государственный хлеб едите.
— Не все просто, товарищ Бубенцов. Вон ветлужские специалисты приехали, а концов-то пока тоже никак не найдут. А ты, вместо того чтобы язык чесать и делать разные безответственные выводы, помог бы нам. Ты же всех приозерских девчонок знаешь. Все время с ними гуртуешься, хотя уже и лысиной обзавелся. Вот и пошукал бы, что за птички участвовали в этом деле.
Мысль, высказанная Пыжиковым, не была новой для Бубенцова. Он и так не пропускал ни одного молодежного вечера, частенько околачивался на танцплощадках, при случае заводил разговор о происшедшем у озера. Но ничего существенного не обнаруживалось.
Как-то в один из вечеров, вскоре после разговора Бубенцова с Пыжиковым, Вера Толстихина — предмет давних и постоянных воздыханий Кости, стала подшучивать над виражами Бубенцова вокруг приозерских девчонок. Костя сначала отмахнулся, что, мол, делать, коль некоторые особы пренебрегают им, но потом решил ввести ее в свои заботы.
Вера насторожилась:
— Подожди-ка, Бубенцов. Тут случай один был. — И Вера рассказала, что несколько дней назад она заходила в общежитие строчевышивальной артели к приятельнице и, ожидая, пока та соберется и выйдет к ней, услышала отрывок удивившего ее разговора.
В некотором отдалении от крыльца стояли две девушки — Нина Красникова и Тося Булычева, — Вера их немного знала. С девушками были двое парней, и шел какой-то сердитый, приглушенный разговор. Вера уловила мужской голос:
— Если вякнете что-либо — прирежем, как гусынь.
Костя остолбенел и заставил Веру дважды повторить рассказанное.
— Ну надо же, зная такое — и молчать. Вот уж кто гусыня, так это ты, Верка! Какая ты, Толстихина, дуреха все-таки!
Костя даже не заметил ее обиды и, наскоро распрощавшись, ринулся в общежитие строчевышивальной артели.
…Корнилов только вошел в свой номер в гостинице, когда к нему постучал Бубенцов.
— Кто вам нужен? — спросил советник.
— Вы нужны. Лично. Вот эти две красавицы, — Костя указал на стоявших в коридоре Красникову и Булычеву, — хотят сообщить вам что-то важное.
— Проходите. Садитесь.
Выслушав лихорадочный, сбивчивый рассказ Красниковой и Булычевой, Корнилов достал из портфеля несколько фотографий: