А Елена Павловна уже расставляла вещи. Совсем по-домашнему за тонкой перегородкой кухни слышался стук кастрюль, чугунков, тарелок. Макс терся около хозяйки и подхалимски поглядывал на нее. Его раскосые зеленые глаза недвусмысленно напоминали, что пора ужинать.
Послышались какая-то возня и голоса со двора. Елена Павловна пошла туда.
Михаил Сергеевич и Миша стояли около небольшого хлевочка, обнесенного свежевыструганными жердями, с тонким еловым штакетником и любовались двумя поросятами. Поросята были пухлые, упитанные, бело-розовые, будто только что сошедшие с рекламных картинок. Двор был хорошо утеплен, и чувствовали они себя здесь совсем привольно. Миша уже окрестил их какими-то невероятными именами и чесал то одного, то другого. Поросята, безмятежно привалившись к стенке хлева, блаженно хрюкали.
— Чьи же это животины? — наглядевшись на поросят, спросил Курганов Костю.
— Как чьи? Ваши, Михаил Сергеевич.
— Нет, я серьезно спрашиваю. Видимо, прежние хозяева оставили?
— Говорю вам, Михаил Сергеевич, ваши свинушки. Сегодня утречком привез. Самолично. Подарок вам на обзаведение хозяйством.
— Подарок? Мне? От кого же?
— Из Алешина, от тамошнего председателя Корягина. Хрюшки — первый сорт. Мы ведь кое-что понимаем, — Костя проговорил это с гордостью.
— Да, да, это видно.
Курганов больше ничего не сказал и пошел в дом. Вернулся он к этому разговору только через час, когда они с Мишей разобрали все вещи, а Костя подробно проинструктировал Елену Павловну, в каких магазинах что продают, какие цены на продукты на базаре и о чем судачат сегодня и будут судачить завтра приозерские хозяйки.
— Так из Алешина?
— Что? — не понял Костя.
— Поросята-то.
— Да, да. Оттуда.
— А кто тебя посылал туда?
— Товарищ Ключарев. Езжай, говорит, к Корягину, он в курсе, директивы спущены… Да вы не беспокойтесь, — увидя мрачное выражение лица Курганова, поспешил успокоить Костя. — Все в ажуре, и даже кормежка им обеспечена…
— И сколько же их было?
— Кого?
— Ну, поросят, поросят сколько было?
— Шесть штук.
— А где же остальные?
— Товарищу Удачину и Мякотину, как полагается…
— Так, так. Значит, по паре всему начальству?
— Да. Основному, так сказать, руководству.
— Дела… — задумчиво протянул Курганов. — Дела-а-а… — Потом, в упор взглянув на Костю, резко произнес: — Вот что, товарищ Бубенцов. Поросят грузите в машину и сейчас же отправляйтесь в Алешино. Утром мне лично доложите, как довезли и кому их сдали. Ясно? А впредь, если привезете из колхоза хоть щепку, хоть огурец, — работать в райкоме не будете. Ясно?
Костя растерянно смотрел на гневное лицо Курганова, мял в руках шапку и старался понять, что, произошло.
— Миша, Михаил Сергеевич, — мягко вмешалась Елена Павловна, — может, завтра? Ведь ночь на дворе.
— Нет, не завтра, а сегодня. Сейчас. Немедленно.
Костя поспешил согласиться.
— Ясно, Михаил Сергеевич. Слетаю мигом.
…Скоро во дворе раздались недовольное, злое хрюканье разбуженных поросят, их приглушенные визги. Чтобы не поднимать шума, Костя закутывал орущие рыла полой полушубка.
— Да молчите вы, окаянные, — зло шипел он, устраивая корзину с поросятами на заднее сиденье. — В легковой машине поедете, понимать должны. Из-за вас вон сколько километров придется отмахать. И неизвестно еще, чем кончится данная эпопея.
Поросята, будто вняв гневным увещеваниям шофера, успокоились.
Скоро машина выехала из ворот. Костя оглянулся на окна, как бы ожидая — не передумал ли Курганов, не остановит ли его? Но нет. В окне вырисовывался силуэт Курганова, склонившегося над столом. Михаил Сергеевич толковал о чем-то с сыном. Костя остервенело нажал на педали, и «Победа» рванулась вперед, взвихрив клубы сыпучего сухого снега.
…История с поросятами заставила Курганова задуматься. Что это, случай? Обычное подхалимство или хуже? Ведь совсем недавно было решение Центрального комитета партии и правительства об охране колхозной собственности. Что, его здесь не знают, что ли? Или это попытка приручить нового секретаря? Но поросят-то прислали и новому и старому, да и председателю тоже. Значит, первый испуг после постановления прошел, и хапуги да дельцы снова взялись за свои дела?
Утром, придя в райком, Курганов попросил вызвать к телефону Корягина. Тот уже по ночному визиту райкомовского шофера почувствовал — что-то случилось. Он долго выспрашивал Костю, почему новый секретарь обратно прислал поросят? Что за причина? Что велел передать? Но толком от него так ничего и не добился. Когда в правлении раздался требовательный телефонный звонок, Корягин подумал: «Ну, начинается».