Голос Курганова был спокоен. Он вежливо и даже приветливо, как показалось Корягину, поздоровался с ним.
«Может, пронесет?» — подумал Степан Кириллович. Курганов спрашивал о семенах, о завозе удобрений, о договоре с МТС… А потом вдруг будто выстрелил:
— А теперь объясните-ка, что это вы за подарок мне прислали?
«Может, поросята не понравились? — мелькнула вдруг у Корягина мысль. — Так это же легко поправить…»
— А что, Михаил Сергеевич, не потрафили?
— Да, да. Именно не потрафили. Всю ночь думал, а так и не догадался, за какие заслуги наградили?
— За будущие дела, Михаил Сергеевич. От всей души. От всей колхозной общественности.
— Так, так.
— Ну да. А как же? Не имей сто рублей, как говорится…
Корягин несколько успокоился и опрометчиво перешел на шутливо-игривый тон. Курганов со вздохом и плохо скрытым презрением вдруг произнес:
— Да, видимо, правду мне говорили, что вы в махинациях увязли, как паук в тенетах. Приезжайте-ка в райком…
Услышав эти слова, Корягин вдруг немощно, болезненно пробормотал:
— Болен я, Михаил Сергеевич. Болен.
— Что с вами?
— Ни дохнуть, ни охнуть. Радикулит проклятый. Замучился.
— Ну что же? Приедете, как выздоровеете.
— Есть, товарищ секретарь.
Курганов, не попрощавшись, положил трубку и вызвал Костю.
— Вы Корягина видели?
— А как же? Все сделано, как было приказано.
— Он что, больной?
— Кто? Корягин? — удивился Костя. — Как жеребчик, вокруг меня бегал. Все выспрашивал — отчего да почему вам поросята не понравились. Был вполне здоров.
…Курганов, как это всегда бывало с ним, нащупав что-то большое и важное, проникся нервно-возбужденным настроением.
Весь этот и следующий день он занимался только этим делом, но ясности, однако, не прибавилось. В райкоме все считали, что с соблюдением Устава сельхозартели порядок наведен. В райзо были уверены, что все, что было взято в колхозах, — возвращено. И даже показали Курганову официальный отчет, что посылали в область. Выглядел он солидно, убедительно. Каких-либо новых данных не имелось. Прокурор района, Никодимов, даже удивился:
— У нас никаких сигналов нет, товарищ Курганов. А раз нет криминала, сами понимаете — вмешиваться прокуратуре нельзя.
Курганов позвонил в редакцию газеты. К телефону долго никто не подходил, затем раздался недовольный голос:
— Что нужно?
— А кто у телефона? — поинтересовался Курганов.
— У телефона Олег Звонов.
— А кто это — Олег Звонов?
— Ну, товарищ, если вы не знаете, кто Олег Звонов, то нам говорить трудно.
Курганов невозмутимо ответил:
— Давайте все-таки попробуем. Моя фамилия Курганов. Я секретарь райкома партии.
Олег, будто мяч, подскочил с кресла, где до этого сидел развалясь, и скороговоркой застрочил:
— Слушаю вас, товарищ Курганов. Внимательно слушаю ваши указания.
— Тогда просьба к вам: подберите все письма и материалы, какие есть в редакции, о нарушителях колхозного устава… О любителях колхозной свинины, гусятины, колхозных кур, уток и прочей живности…
Олег Звонов, а по паспорту Иван Морковин, — был глубоко убежден, что давным-давно перерос районный масштаб. Он был высок ростом, худ, носил длинные, под «служителя муз» волосы. На лице постоянная томность, скука, этакая снисходительность ко всему, что двигалось, ходило, существовало вокруг него. Весь его вид как бы говорил: «Раз вы хотите, чтобы я жил на этой грешной планете, раз мир не может обойтись без Олега Звонова, я, так и быть, выполню эту обязанность, но понять меня, понять — это, знаете ли, вряд ли удастся…» При этом его зеленые с коричневыми крапинками глаза утомленно щурились, редкие, но старательно подбритые усы под хрящеватым носом скорбно опускались вниз. Олега тянуло к «руководящим», как муху на мед. Он всеми силами старался быть там, где бывали Баранов или Удачин.
Вот и теперь, получив такое ответственное задание от самого первого секретаря, Звонов не пощадил ни своего нового костюма, ни умопомрачительной рубашки (сегодня он собирался на танцы).
Чихая от пыли, он лихорадочно перебирал папки, гремел дверками шкафов и ящиками столов, свалил две чернильницы, но скоро уже шагал по коридору к Курганову, неся под мышкой толстую папку писем, гранок, оттисков, сверстанных полос.