У Сурджа пересохло во рту, когда он увидел, что этот ублюдок сделал с ней. Три отметки царапины от когтей в дюйм шириной, пересекали гладкую, темную кожу ее живота, начиная от ребер и исчезая под поясом ее низко сидящих джинсов.
Он бросился вперед, чтобы осмотреть ее раны, с трудом скрывая рычание, застрявшее в горле. Это зрелище привело его в ярость. Чтобы какой-то самец поступил бы так со своей суженой. Лучше бы этому больному куску дерьма сейчас гореть в аду.
– Больно?
– Нет. Больше нет.
Он медленно протянул руку, чтобы провести пальцами по изувеченной коже, и она не отшатнулась. Прикосновения к ней казались в сто раз более интимными, чем все, что он когда-либо испытывал.
– Твоя пара сделала это с тобой, – прошептал он, не веря своим ушам. – Как он мог? Как, черт возьми, оборотень может так ранить свою пару? Любой из этих парней скорее умрет, чем позволит своей женщине пострадать.
Она медленно выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание.
– Не каждый мужчина похож на них.
Она уронила рубашку, но он не убрал руки с ее живота.
– Расскажи мне остальное, – попросил он, нежно проводя рукой по ее телу и спине. Казалось, она расслабилась, напряжение в плечах спало.
– Как ты можешь себе представить, я была тяжело ранена. Внутренние органы были порезаны, и я была близка к тому, чтобы истечь кровью до смерти. Когда я лежала там, он попытался использовать нашу связь, чтобы исцелить себя, но она была недостаточно сильной, так как он только что встретился со мной. И тогда Оуин нашел нас.
Оуин. Это объясняло их бурную дружбу.
– Он оторвал этому мудаку голову и отнес меня к врачу своего клана. Остальное – история.
Она боролась с Оуином, потому что ее Пантера знала, что он ответственен за смерть ее пары. Но Тана казалась благодарной. Она была не в ладах со своей кошкой, и он точно знал, каково это.
Дерьмо. Это было похоже на дерьмо, завернутое в дерьмовую оберточную бумагу, завязанную дерьмовым бантом.
Сурдж продолжал гладить ее живот, потому что это прикосновение удерживало его в здравом уме. Он чувствовал себя менее диким. Ему захотелось остаться здесь, на кухне, вместо того чтобы хихикать, пока он не найдет, что бы уничтожить своим гневом из-за того, что с ней сделали.
И ей это тоже нравилось. С каждым движением его руки она все больше таяла, смягчаясь.
Скоро он заставит ее мурлыкать. Очень скоро.
– Я рад, что он мертв, – сказал он, его голос стал резким от едва сдерживаемой ярости. – Надо купить Оуину напиток. Или десять
– Это было очень давно. Как ты сказал, прошлое есть прошлое.
– Да. А будущее – это то, чего мы хотим.
Она внезапно напряглась, и Сурдж отдернул руку как раз в тот момент, когда Оуин протиснулся в кухонную дверь.
– Женщина будет жить, – объявил он, настороженно глядя на Сурджа.
Тина вздохнула с облегчением.
– Хорошо. Боже, это чертовски хорошие новости.
Сурдж согласился.
– Чертовски хорошие.
Теперь, возможно, они смогут узнать, что случилось с кланом их ребенка.
6
Было достаточно темно, чтобы все еще быть ночью, но достаточно близко к дневному свету, чтобы называться утром. Сурдж заснул на кушетке, держа котенка на руках, но Тана забрала его с собой в кровать несколько часов назад. Теперь, она снова хотела кушать.
Ее крошечное мяуканье разбудит Псов с их тонкими ушами, но что Тана могла с этим поделать? Она осторожно открыла дверь спальни и на цыпочках прошла через гостиную.
Как по команде, Сурдж сел, протирая сонные глаза.
– Ребенка пора кормить? – сонно спросил он.
– Тсс. Спи, – прошептала она. – Я справлюсь.
– Я помогу. – Он вскочил на ноги, и она начала протестовать, но он был уже на полпути в кухню.
Она укачивала плачущего ребенка, пока Сурдж согревал молоко. Он провел рукой по своим взъерошенным волосам, мышцы его рук напряглись под футболкой. Сонный взгляд был ему к лицу. Очень сексуально. Его кожа покраснела. Он выглядел теплым и уютным. Она была бы не прочь прижаться к нему.
Котенок мяукал, с каждой секундой становясь все громче.
Сурдж мягко усмехнулся. Его голос, хриплый ото сна, вызывал у нее дрожь, пока тон, казалось, не погладил ее кожу.
– Потерпи, малышка, – пробормотал он и потянулся почесать котенка под подбородком. Его голубые глаза нашли Тану. – Как поспала?
Она улыбнулась его вопросу. Он спрашивал ее об этом каждое утро с тех пор, как она приехала в ГГП. Поначалу ее удивило, что один из этих жестких Волков беспокоится такими мелочами. Но теперь она задавалась вопросом: он спрашивал потому, что ему действительно было не все равно?
– Не очень, – призналась она. – Я беспокоилась о котенке.
– Знаешь, наверное, нам следует называть ее как-нибудь иначе, а не «котенком».
Но они не узнают ее имени, пока не проснется другая женщина. А это произойдет не скоро.
Рысь, которую Диз нашел в лесу, была так сильно ранена, что Элла решила дать ей успокоительное, в надежде, что ее животное поможет ей выздороветь быстрее. Какое-то время она будет прикована к постели. Диз и остальные будут по очереди присматривать за ней, пока она не окажется полностью вне критического состояния.
– Давай дадим нашей девочке имя, – предложил, зевая, Сурдж.
– Но у нее, наверное, уже есть имя.
– Правда. Но мы не знаем, какое.
Тана наблюдала за ребенком, который был близок к истерике.
Сурдж усмехнулся и понизил голос до официального тона.
– Она воплощение элегантности и класса. Она даже в крайнем случае не ударит в грязь лицом. Нет, сэр.
Смех вырвался из горла Таны, когда котенок заплакал громче.
– Мы должны называть ее Грейс (пер.: грация, утонченность, изящество), – кивнул он, проверяя молоко. – Ей подходит.
– Грейс. Какое красивое имя. – Она уставилась на котенка. Оно действительно ей подходило. Даже потеряв свое дерьмо… как выразился Сурдж… она была прекрасна со своим разноцветным мехом и тонкими кончиками ушей. – Мне нравится.
Сурдж умело наполнил шприц, который дала им Элла, теплым молоком и поднес к губам Грейс. Ее крики стихли, когда она начала извиваться в поисках еды. Он терпеливо жал на поршень, пока Тана держала голову. Это было трудно, но это все что у них есть, пока ветклиника не откроется, чтобы они смогли купить достаточно маленькую бутылку. Но Грейс уже была крепким орешком, и она приняла шприц без особых проблем.
– У тебя так хорошо получается, – пробормотала Тана, когда Грейс успокоилась еще больше, ее маленькое тело расслабилось.
Сурдж ухмыльнулся.
– Я терпелив, когда нужно.
– Правда?
– Мм хм.
Когда шприц опустел, он отодвинулся, чтобы наполнить его, пока Грейс давала им понять, что она еще не закончила.
Диз ввалился на кухню, протирая глаза.
– Она в порядке? – спросил он.
Тана кивнула.
– Да, просто проголодалась.
– Ну, разве вы не должны ее покормить?
Сурдж резко повернул голову.
– А ты как думаешь, чем мы занимаемся?
– Тогда, может быть, вы недостаточно быстры. Она плачет. – Он махнул рукой в сторону Грейс.