— И-ван-ка-пи-тан, — процедил он сквозь зубы.
Батискаф продолжал погружаться.
— Странно, наверху волны, ветер, а тут спокойно. И чем глубже, тем спокойнее. И тот мир, с его волнениями и потрясениями, тоже не может сюда добраться.
Коля вдруг улыбнулся.
— Еще метров десять, и я про курс доллара забуду. А может, и про Ленку. Она-то про меня забыла, наверное, как я в воду плюхнулся.
В батискаф что-то ударилось.
— Наверное, рыба. У дна же они тоже плавают. Или Иван бы сказал «ходят»?
В иллюминаторе промелькнул светящийся огонек.
— Всё еще рыба. Удильщики или как их там.
Давление сказывалось. Сильно хотелось спать. Может, оттого мысли стали слегка путаться.
В иллюминаторе снова промелькнул огонек.
— Начать их считать, что ли? Не... Так точно усну.
Слабость стягивала тело. Еще один огонек, уже ярче, промелькнул перед глазами. А затем еще и еще.
— Стая? Стая удильщиков на глубине? Никогда бы не подумал.
Огоньки будто окружили батискаф своим хороводом. В глазах была сплошная рябь от их мерцания.
— Чертовщина какая-то...
— Николя, прием, у тебя полчаса максимум, потом подъем, — раздалось из переговорного устройства. — Море волнуется, да и стемнеет скоро.
— Наверное, тут, внизу, у дна, спокойно даже в самый страшный шторм, — бормотал Коля, щурясь через стекло.
Перед батискафом, и вокруг него, и, очевидно, под ним, светилось поле. И это поле, насколько мужчина мог судить, имело круглую форму.
— Диск! — крикнул Коля.
В глазах резко потемнело.
***
—Да вы не понимаете! — возмущался Коля.
— Это ты не понимаешь! — Ленка так хмурилась обычно, только если Коля был очень в чем-то не прав, то есть почти всегда. — Я приехала отдыхать! А тут качает. Меня пару раз чуть не смыло! Загар не ляжет!
— Надо спуститься еще раз.
— Зачем же, Николя? — поинтересовался капитан.
— Взять пробы. Образцы.
— Ты в прошлый раз был, так сказать, не очень в себе. Ты хоть помнишь?
— Да он всегда не очень в себе! — не унималась Ленка.
Судно сильно качнуло, и она чуть не грохнулась на палубу. Иван подхватил ее.
— Я сначала думал, что у диска есть магнитное поле, — пытался объяснить Коля. — Оттого электроника и заглючила. Но теперь я не понимаю...
— Магнитное поле может влиять и на человека, — продолжил мысль капитан. — Другой вопрос: а какова его природа?
— Поля?
— Диска. Что это за хреновина, говоря русско-перуанским языком.
Ленка хихикнула.
— То, что я увидел...
— Или тебе показалось, что увидел.
— Не показалось! То, что я увидел, не дает покоя. Этот свет...
— Может, Николя, ты видел подводный вулкан? В момент извержения.
Коля помотал головой.
— Я отчетливо помню, что грани у диска были ровные, гладкие, будто их высекли или отлили. У вулкана, у лавы не могут же быть ровные грани, да? Это может быть НЛО, представляете? Летело-летело и шлепнулось. Или портал на другую сторону планеты, на другую планету, в другое измерение! Или, на худой конец, военный объект. Может, даже оставшийся от нацистов. А может, это часть древнего города... Атлантида! Точно! Куда ни плюнь, в какую область науки, везде это будет сенсацией!
Капитан прищурился. Сенсация ему не повредила бы. Поток туристов равно деньги. Много денег.
— Ну, хорошо, допустим, — согласился он. — А пробу-то как хочешь взять?
— Буром, — Николай с надеждой посмотрел на Ивана.
Тот кивнул.
— Есть.
***
Николай ходил из стороны в сторону возле батискафа, соображая, всё ли готово. Ленка с капитаном сидели в каюте.
— Вы знаете, Елена, — начал Иван, — небо, конечно, хмурится, но вы поверьте мне на слово. Тут, на другой стороне Земли, другие звезды. И вот эти звезды так сошлись, что я встретил вас.
Он на мгновение умолк.
— Вы верите в судьбу? — спросил он.
Ленка пожала плечами. Она верила лишь в то, что в этом году опять выйдет новый айфон.
— Перуанки мне не по душе. И хоть здесь я вдали от дома, но, увидев вас, я понял, чего мне не хватает. Что, так сказать, напоминает о Родине.
На пороге показался Коля.
— Кувалда есть? Бур никак не идет, — он перевел взгляд на Ленку. — Возьму образец и всё. Честно.
Ленка фыркнула.
— Пойдем, покажу, где взять, — сказав это, Иван вскочил и направился к выходу.
***
Странным образом море то успокаивалось, то с новой силой качало суденышко.
Второе пилотируемое погружение происходило быстрее. То ли поменялась плотность воды, то ли спало волнение Николая, а потому быстрота могла лишь казаться таковой. Может, Эйнштейн действительно был прав со своей относительностью. Только относительность эта существует лишь в нашем разуме.