Да ты совсем больной , что ли ?! воскликнул я , вскочив со стула.
Ну-ка , сядь! скомандовал отец, глядя мне в глаза. Я сел и отвернулся. На нервной почве у меня задергалась нога.
Я следил за твоим эмоциональным фоном, продолжил отец. Н ичего страшного с тобой не случилось бы. Если бы ты от токсикомании перешел к наркомании , лучше бы не стало!
Наркомания не так страшна, как о ней говорят! воспротивился я.
А ты что , смог бы контролировать прием наркотиков? Ты , может быть , даже знаешь, какой наркотик на какие органы сильнее влияет? А?
Нет, опустив голову, ответил я.
Вот именно! Ты не знаешь!
Да уж , лучше сдохнуть , чем так жить, буркнул я. Затем повисла пауза.
А что ты сделал, чтобы жить лучше? Скажи!
Ничего , ответил я , помедлив.
Хотим мы этого или не хотим, уже спокойно отвечал отец, наш мир не песня , услаждающая уши. Все эти сказки, которыми промывают детям мозги , лишь утопическая фантазия. С этим тебе нужно смириться сейчас , пока еще не поздно. Да, ты влюбился, мы знаем , и , как видно по тебе, вышло неудачно. Но , как бы то ни было, ты влюбишься еще. Любовь не одна на всю жизнь, не обманывайся. И , если тебе станет легче, я расскажу тебе философскую теорию двухсот человек. Ты слышал о ней?
Нет, успокоившись, ответил я.
Она выглядит следующим образом: на Земле есть, по меньшей мере, двести человек, которых ты можешь полюбить прямо сейчас и взаимно , независимо от твоей внешности и характера. Но эти люди постоянно меняются в зависимости от обстоятельств. Достаточно небольшого изменения в твоем поведении и эти двести человек станут другими. И совсем неудивительно, что бывает так: ты знаешь человека, давно уже знаешь , а потом раз и внезапно понимаешь, что у тебя к нему есть чувства. Это случается из-за того, что он попал в число этих двухсот человек. Но, как правило, люди теряют свой шанс, и эти чувства остаются без взаимности. Поэтому нельзя упускать время, чтобы вновь не играть в рулетку , дожидаясь, когда выпадет очередной шанс.
Хм, задумчиво отреагировал я, и что нужно сделать, чтобы приблизить появление одного из этих двухсот?
А ты иди и подумай. Пищу для размышлений я тебе дал, ответил он и ушел к маме.
Теория, о которой мне рассказал отец , меня озадачила. Я хотел было уточнить один непонятный момент, но когда зашел в комнату, то увидел, что мама с папой , лежа в обнимку , смотрят фильм. И это после двадцати лет брака ! Все мои вопросы отпали, ведь я фактически имел доказательный пример. После увиденного внутри меня поселилась надежда. Оставалось только понять, как приблизить мои две сотни влюбленностей.
Вечерами, когда я бывал с Соней, я наблюдал за ее отношением ко мне, и она была вполне искренна. Мне было не понятно, почему она ко мне что-то чувствует, а я к ней нет. Нас объединяло общее детство, но тогда, в четырнадцать лет, когда она променяла меня на двоих других, наши дороги разошлись в вопросах морали. Была ли она неправа, когда перестала гнать мертвую лошадь? Ведь мы терпели фиаско уже тогда. Наша дружба треснула по швам после того , как мы впервые поиграли во взрослых. Но ведь дети не могли знать, что они ошибаются, когда игриво пытались строить отношения по рецептам взрослой кухни!
Я решил исчерпать свое непонимание. Мне пришла в голову идея искусственно создавать проблемы. Разумеется, на это повлиял отец со своими нетрадиционными методами воспитания. Чтобы не перестараться, я начал с простых вещей.
Что-то голова кружится, сказал я Соне, когда мы гуляли.
Что случилось? спросила она, усаживая меня на скамейку.
В горле пересохло. М ожет , из-за этого? сказал я, держась за голову.
Ну, растерянно произнесла она, давай я схожу, принесу?
Угу. Я склонил голову и закрыл глаза, изображая нездоровый вид. Через десять минут она примчалась с бутылкой воды. Я медленно попил, сказал ей , что стало значительно лучше, мы посидели еще какое-то время, обнявшись, а затем она проводила меня до дома. Это было так смешно и наигранно, но, черт возьми, сработало! Я не мог понять человеческой глупости, которая заставляла верить в ложь только потому, что ее не ждут.