В ответ Савинков самым непринужденным образом раскланивался, стараясь удержать на своем лице благосклонную улыбку и не дать, ей перерасти в восторженный оскал провинциала впервые оказавшегося в знаменитой метрополии.
Если быть откровенным, то господин Борис Викторович по своей сути, и был приезжим провинциалом. Знаменитый эсер, полностью порвавший со своим боевым прошлым и получивший свой первый министерский пост ещё при Керенском, откровенно скучал в своей «золотой клетке». Так он называл своё вице-президентское кресло, находясь в котором он был полностью исключен из бурной политической жизни страны и мира. Согласившись на предложение больших денежных тузов стать вторым человеком в государстве, он быстро понял, что место вице-президента это хорошая синекура, дающая личные блага, но не более того.
Его бурная душа была готова заниматься активной политической деятельностью, но всякий раз президент Алексеев поручал своему помощнику решение исключительно представительских вопросов, что вызывало у господина Савинкова в сильнейшую меланхолию.
Узнав, что в Париже намечается подписание большого торгового соглашения между двумя странами, Савинков буквально выдавил из президента право поехать во Францию, бессовестным образом оставив в стороне премьера Парамонова, сделавшего все основную работу для подписания этого соглашения.
И теперь проезжая по Парижу, Савинков ощущал себя римским триумфатором и, откинувшись на кожаную спинку сиденья, подставив свою грудь и голову шаловливому теплому ветерку, тихо повторял бессмертные слова короля Генриха IV в свое время удачно обменявшего свою веру на королевскую власть «Париж, стоит мессы».
Париж действительно стоил мессы или хотя бы того чтобы его посетить с официальным визитом, когда всё необходимое для достойного проживания было оплачено из широкого государственного кармана. Этот важный факт, позволял Борису Викторовичу важно надувать щеки, когда величественный швейцар гостиницы «Палас», в котором русский вице-президент пожелал остановиться во время своего визита, проворно распахнул лакированную дверь остановившегося у парадного входа автомобиля и застыл в глубоком почтении перед высоким гостем.
По случаю прибытия в их гостиницу русского вице-президента, французы не поскупились на богатую красную дорожку, которым широким жестом расстелили её от парадного входа до самого тротуара, за десять минут до прибытия торжественного кортежа.
Под громкие крики и шумные овации, набежавшей как по мановению волшебной палочки толпы парижских зевак, Савинков важно вылез из лимузина и стал неторопливо подниматься по массивным мраморным ступенькам, наслаждая мгновениями славы. Достигнув дверей, он повернулся лицом к кричавшим парижанам и величественно застыл, давая возможность фотографам запечатлеть себя для истории.
Подписанию парижского торгового соглашения, обе стороны предавали большое значение, поскольку оно сулило выгоду, как русским, так и французским торговым фирмам. Помпезный «Паллас» как нельзя лучше подходил для этой цели, демонстрируя своим блеском и роскошью, серьезность и важность намерений двух держав.
Господин Савинков остался доволен своим номером, расположенном на втором этаже гостиницы. Огромная гостиная, с широким полукругом красных кожаных кресел, с позолоченным телефоном, а так же чудо американской техники холодильником составил бы честь любому президенту или королю, решившему остановиться в нем.
Ничуть не меньшим удовольствием была и гостиничная кухня, которой французские повара решили побаловать своего высокого гостя. Борис Викторович остался, очень доволен как печеночным паштетом, перепелами с устрицами, так и поданным к ним красным вином.
Торжественное подписание торгового договора было назначено на завтра и поэтому ничто не мешало господину Савинкову распорядиться имеющимся свободным временем по своему усмотрению. Благо все бумаги были уже не один раз согласованы и перетрясены экспертами и торговыми представителями.