Только женщины.
На них надеты лучшие платья.
И драгоценности.
Отчаянье и горе охватили меня.
«Я не спасусь, — я паниковал. — Из могилы не вылезти».
В глазах погасло.
В моих глазах погасло.
Глаза мертвецов и так уже были потухшие.
Я съел кусок хлеба.
Выпил воды.
И лег спать.
Спал с девушками.
С мертвыми девушками.
ЗАХОЧЕШЬ СПАТЬ, БУДЕШЬ СПАТЬ С КЕМ УГОДНО.
Вскоре я проснулся.
Доел хлеб.
Допил воду.
Смотрел в потолок.
Мои глаза снова видели.
Легкое черенковское излучение помогало.
Радиоактивные руды подсвечивали пещеру.
Я лежал на спине.
Вспоминал родную роту.
Думал о последних боях.
Улыбался.
Вскоре мне надоело.
Надоело лежать.
Я поднялся.
Ходил по яме.
Вдруг, я услышал шорох.
Прислушался.
«Йа.
Шуршат.
Мертвые не шуршат.
Значит, в яме есть живые.
Живые, кроме меня. — Я возгорелся.
Присел на корточки.
Вглядывался.
Прислушивался. — Фырчит.
Скребет когтями.
Зверь!
Но как он пробрался в могилу?
В каменный мешок?» — Я заинтересовался.
И тут.
На меня вышел.
Из темноты вышел.
Из темноты в темноту.
«Медведь! — Я рот раскрыл. — Гризли!
Живой. — Я присел.
Шарил рукой в темноте.
Искал оружие.
Рука наткнулась на кость.
Кость ноги.
Не моя кость ноги.
И не моя нога.
Я отломал кость.
Пусть простит меня умершая космопиратка.
Медведь гризли приближался.
Встал на задние лапы.
Начал плясать. — Наверно, цирковой медведь. — Я обрадовался. — Танцует.
Клянчит еду.
Тогда проще.
С танцующими всегда просто. — Я воткнул кость в глотку медведя.
Провернул кость.
Медведь страшно зарычал.
Побежал от меня.
Я — за ним! — Стой!
Стоять!
Не уйдешь! — В азарте я бежал.
Не удивлялся.
Не удивлялся тому, что яма не заканчивается. — Медведь подбежал к дыре.
Дырка в скале.
Из нее лился свет звезды.
Медведь выскочил.
Я ликовал. — Значит!
Я буду жить. — Я протиснулся в отверстие. — Э!
Жаль, что медведь убежал. — Я переживал. — Шкура дорогая у медведя. — Я осмотрелся. — Места здесь дикие.
Ни одного космолета». — Я присел под дерево.
Апельсиновое дерево.
Подбирал упавшие плоды.
Сладкие апельсины.
Сочные.
ПОСЛЕ МОГИЛЫ ЛЮБОЙ ХРЕН ПОКАЖЕТСЯ СЛАДКИМ АПЕЛЬСИНОМ.
Целый час я насыщался.
Разум мой помутился.
От апельсинового перебродившего сока разум уехал.
Я кусал губы:
«Что дальше?
Буду скитаться по рощам.
Питаться апельсинами?
И мясом диких медведей?
А если?
Если меня поймают космопиратки?
Снова закопают?
Или у них обычай — два раза одного и того же человека не хоронить?
Попробовать?
Сходить к атаманше?
Скажу, что я воскрес.
Отодвинул бронеплиту.
Вышел из могилы?
Но…
Вдруг, меня обратно запихнут?
А дыру замуруют?
Нет.
Рисковать не стану».