Вернула себе».
«Узелок не ее.
Но она вернула его?» — Дознаватель Тайной Имперской Канцелярии уже трясся.
«Мне терять нечего, — я расправил плечи. — Расскажу по порядку.
С того момента, как меня выписали из космодесантников.
И не дали пособия…»
РАССКАЗ НЕ ПРИНОСИТ ПРИБЫЛЬ, НО ОБЛЕГЧАЕТ ДУШУ.
Я все рассказал подробно.
В конце добавил.
Добавил злорадно:
«Спросите у капитана.
У капитана космоавтобуса.
Он содрал с нас.
За проезд содрал.
Я засунул руку в узелок.
Вытащил горсть драгоценностей.
На выбор.
Но капитан взял бриллиант.
Самый большой бриллиант выбрал.
Хапуга!
Капитана пытайте.
Он подтвердит».
«Трухильдейр», — дознаватель Тайной Имперской Канцелярии вспотел.
От него несло.
Он понял.
Понял, что упустил свой шанс.
Шанс, ради которого работал.
Ему в руки приплыли огромные ценности.
А он их даже не взял.
Дознаватель выбежал.
Вернулся через несколько минут.
Мрачный.
Злой.
Свирепый.
Разумеется, во всем меня обвинит.
ВСЕГДА ВИНОВАТ ТОТ, КТО СВЯЗАН.
«Трухильдейр!
Что же ты раньше не сказал?
О драгоценностях?»
«Вы лишили меня голоса.
Обездвижили».
«Ты — не штатский.
Ты — капрал космодесантник.
Должен был сопротивляться.
Сжал бы зубы.
Через силу сражался бы».
«Тогда бы меня обвинили.
Обвинили в нападении на сотрудников Тайной Имперской Канцелярии.
Да и не смог бы я…»
«Трухильдейр!
Ты виноват.
Виноват во всем».
«Йа?»
«Хочешь удар антипозитронным током?»
«Нееет!»
«Тогда признавайся».
«Признаюсь.
Мне терять нечего.
В чем я должен признаться».
«Эх, Трухильдейр, Трухильдейр, — дознаватель протянул.
Печально протянул. — Мы бы с тобой поделили.
Поделили бы драгоценности.
Поровну».
Я же подумал:
«Врет он все.
Ничего бы мне не досталось.
Может быть, даже хорошо, что атаманша космопиратка сбежала с драгоценностями.
Иначе дознаватель все забрал бы себе.
А я — лишний свидетель.
Лишние свидетели быстро умирают.
От разрыва сердца умирают.
В тюремной камере…»
ПРИЗРАЧНО ВСЕ В ЭТОМ МИРЕ БУШУЮЩЕМ.
«Трухильдейр, — дознаватель принял решение. — Ты виновен.
Виновен в том, что предал нашего Императора.
Я даже не предлагаю тебе искупить вину.
Кровью искупить.
Твое преступление огромное.
Завтра тебя казнят. — Дознаватель собрал папки со стола. — Сейчас за тобой придут.
Придут судебные исполнители. — Произнес с нажимом. — Уведут в камеру.
В камеру смертников». — Дознаватель Тайной Имперской Канцелярии посмотрел на лампочку.
Медлил.
Я же ничего не мог произнести.
У меня отнялся язык.
Отнялся от страха.
От ужаса.
От безысходности.
ОТ БЕЗЫСХОДНОСТИ ЯЗЫК ОТВАЛИВАЕТСЯ.
Дознаватель не уходил.
Через пару минут закричал.
Закричал зло:
«Сикорский!
Что ты копаешься?
Тебе ничего доверить нельзя».
«Сейчас!
Сейчас, господин майор Потифон», — раздалось из голографа.