А началось с того, что по инициативе Дубнова был организован в Одессе комитет по расследованию событий в Кишиневе. И он направил в Кишинев Бялика. Полтора месяца пробыл Бялик в Кишиневе — собирал материалы. Туда же приехал тогда и Жаботинский. Либеральные «Одесские новости» тоже объявили сбор средств в помощь пострадавшим от погрома. Собрали много денег и вещей, и редакция послала своего сотрудника Жаботинского распределять пожертвования в Кишиневе. Там он познакомился со многими видными сионистами. Для нас важно, что он познакомился с Бяликом. Хотя оба литератора жили в Одессе, но познакомились они в Кишиневе. И знакомство их имело свои последствия. Бялик, один из создателей современной литературы на иврите, написал поэму «В городе убийства» (в русском переводе «Сказание о погроме»). Считалось, по цензурным соображениям, что события там описаны в Немирове, во времена Хмельницкого. (Поэма вышла в 1904 году под названием «Погром в Немирове».) Но все всё понимали. Сегодня в Израиле ее, конечно, читают на иврите. Но тогда иврит еще мало кто знал должным образом. Вот почему большое значение имел перевод на русский язык, который блистательно сделал Жаботинский, — перевод его читали тогда много больше людей, чем оригинал. Жаботинский и сам читал поэму в молодежных кружках. Она нелегально расходилась в огромном количестве экземпляров. Конечно, нельзя сказать, что эта поэма породила самооборону, но она сильно способствовала ее росту. Позорные факты, изложенные там, — к примеру, эпизод, когда жених прячется на помойке, его невесту насилуют, а он потом отказывается на ней жениться, — не выдуманы. Бялик записал их со слов очевидцев. Потому и воздействовала поэма на людей так сильно.
Глава 19
Может ли быть польза от антисемита?
В Российской империи никогда не могли решить окончательно, что делать с сионистами. Вроде бы они ничем не угрожали. Государство свое собирались строить достаточно далеко и даже являли собой некое противодействие революционному движению. Но с другой стороны, «добудут себе евреи государство или нет — это еще только Бог ведает, а дух их уже подымается», — писала одна черносотенная газета. И эмиграция в Страну Израильскую пока что была ничтожна. А вот «подъем духа» уже чувствовался. В сионизме, кстати, было направление, именно это и считавшее главным — воспитательно-культурную работу. А что до переезда в Землю Израильскую, то в те годы наши противники говорили: «В одном Бердичеве больше еврейского народа, чем во всей Земле Израильской». А перед Первой мировой войной повторяли: «В одном Львове (или Вильно) больше евреев, чем в Земле Израильской». А потом, в 20-е годы: «В одной Варшаве больше евреев, чем в Земле Израильской». В дни моей молодости утверждали: «В одном Нью-Йорке больше евреев, чем во всем Израиле». А на рубеже XX и XXI веков: «В Северной Америке, то есть в США и Канаде вместе, больше евреев, чем в Израиле» В 2012 г. евреев в Израиле было больше, чем в США. Но вернемся в начало XX века, в «стадию Бердичева».