Особо надо отметить три «еврейские отрасли»:
1) Строительство железных дорог. Здесь прославился Поляков. Эпоха Александра II — это время железнодорожного бума. Пятую часть железных дорог построил тогда Самуил Поляков. Он же основал на свои средства первое в России железнодорожное техническое училище. Крупными предпринимателями были и его братья. Один из них много сделал для развития Донбасса. Он хвалился, что избавил Россию от импорта английского угля.
2) Сахарные заводы. Эпоха Александра II — это время также и свеклосахарного бума в России. Сахарозаводчик — самая распространенная тогда «профессия» крупных и средних еврейских капиталистов. Сахарными королями считались Бродские, выходцы из австрийского (тогда) городка Броды, переселившиеся в Россию. И такое бывало во времена Александра II. Впрочем, евреи приезжали в Россию еще со времен Екатерины II: тогда в Одессе переселенцам давали льготы. На заводах Бродских изготовляли четверть российского сахара.
3) Хлебная торговля юга России. В первую очередь речь идет об Одессе. Я об Одессе и ее хлебной торговле и раньше упоминал, и дальше об Одессе будет много разговора, ибо два нынешних государства обязаны этому городу своим существованием — Греция и Израиль. Сперва в Одессе преобладали греки, евреев, кстати, не любившие. В 1821 и в 1859 годах одесские греки вместе с моряками-греками со стоявших в порту кораблей устраивали погромы. Власти города им противодействовали. В 1871 году в погром, начатый греками, втянулись и некоторые русские и украинцы. Власти на сей раз реагировали с большим опозданием, что вызвало удивление даже самих погромщиков. Но все-таки это были события локальные. Все десять крупнейших фирм по экспорту хлеба в первой половине XIX в. были греческими. В то время Одесса и сыграла большую роль в возрождении Греции. А затем наступил крах — Крымская война. Турецкие проливы были закрыты 28 месяцев. Это уже само по себе было великой бедой для крупных греческих фирм, ведших международную хлебную торговлю и набравших много кредитов, которые они не смогли вернуть. Но беды их только начинались. На международной сцене появляются Соединенные Штаты Америки. Когда-то казалось, что эта страна очень далеко, но к середине XIX века через океан пошли пароходы, и расстояния перестали быть препятствием для торговли. Американцы воспользовались прекращением во время войны одесского экспорта и захватили рынки. Прошли времена гиперконъюнктуры для Одессы. Теперь надо было выдерживать американскую конкуренцию. А где уж грекам было ее выдержать! Тут-то и вышли вперед евреи.
Вообще-то конкуренция с Америкой и для еврейских торговцев была непроста. Мешал тот же проклятый вопрос проливов. Чуть война — и они закрываются, даже если это война не Турции с Россией, а, скажем, Турции с Италией. Проливы попадали в зону военных действий. Хоть плачь! Потому-то в России и говорили беспрерывно об этих проливах. Русские называли их «ключом от русского дома» и считали, что ключ должен находиться в хозяйских, т. е. в русских руках.
Идею овладеть Босфором и Дарданеллами называли «прекрасной мечтой России». Она дожила до 1917 г., но так и не воплотилась в жизнь. А тут еще под боком конкурент объявился — Румыния. К концу XIX века построили румыны в Констанце современный порт, и хлынул оттуда на мировой рынок поток пшеницы и кукурузы. Вот ведь проблема была в дореволюционной России — куда хлеб на продажу вывезти! Еврейские миллионеры ее, правда, решали, но не без труда. А советская власть решила проблему радикально: экспорт хлеба прекратился, хотя и не сразу. И из коммунистической Румынии, кстати, тоже.
А в общем, в Одессу евреев понаехало много, и не только из российских местечек, но и из, скажем, того же австрийского города Броды. Бродская синагога в Одессе была построена выходцами из Брод, а не собственно Бродскими. Евреям, решившим обосноваться в Одессе, больших препятствий и в неблагоприятные времена не чинили, и они перед революцией составили 20–25 % населения города. И конечно, далеко не все были миллионерами: «миллионщиков» было 18 семей.
Богатейшими евреями Одессы считались Рафаловичи. Эта семья обосновалась там еще в Екатерининские времена и начала свой бизнес с меняльной лавки. В описываемое время они стали крупнейшими банкирами и хлеботорговцами.
Перейдем теперь к еврейской интеллигенции. Мы при этом с Одессой не прощаемся, но придется сделать на короткое время скачок на 120 лет назад, в Берлин. Дело в том, что еврейская интеллигенция нового времени родилась там. (Ах, любит история шутки шутить.) Очень схематично и упрощенно ситуацию можно обрисовать так. Однажды, в XVIII веке, всю еврейскую общину Берлина потряс скандал: богатого и уважаемого банкира застали на месте преступления — в свободное от работы время он читал детектив по-немецки. Само собой, он обязан был читать что-нибудь религиозное и на древнееврейском. Банкир попал в очень неприятную ситуацию. Никакие его деньги не могли спасти положение. Но нашелся у него заступник. Авторитетный, ибо, хотя он был беден и горбат, его ученость не подлежала сомнению, а это у евреев ценилось выше денег и красоты. Звали его Моше Мендельсон. Он заявил, что можно читать нерелигиозную литературу. Можно и нужно изучать светские науки, а не только Талмуд. Можно и нужно получать хорошие профессии, а не торговать старьем и т. д. и т. п., и тогда исчезнет антисемитизм. Так началась у евреев «Хаскала» — Просвещение. Сторонников «Хаскалы» называют «маскилим», но в просторечии их сперва именовали «берлинеры». Раввины, конечно, повели с новой модой борьбу, а вот власти и в России, и в германских землях ей покровительствовали. Даже грозный Николай I. Власти думали таким образом ассимилировать евреев (в Германии это отчасти удалось) или, как минимум, иметь более полезных подданных. В общем, тут можно написать отдельную книгу. Но сейчас у меня другая тема. Для нас сейчас важно, как повлияла Хаскала на еврейское самосознание. «Отец маскил, сын выкрест, внук антисемит», — говорили раввины враги Хаскалы. Так действительно бывало. Особенно в германских землях, в эпоху между наполеоновскими войнами и революционной бурей 1848–1849 гг. Но случалось это и в других странах, и в другие времена. Желание избавиться от тягостного еврейского бесправия, конечно, всегда присутствовало. Но теперь готовность принять крещение оправдывали получением «входного билета в европейскую культуру». Были такие, кто искренне к этому и стремился. Что касается антисемитов с еврейскими корнями, то такие мерзавцы находились всегда. Обычно они вызывают отвращение у всех окружающих. И, конечно, не все крестившиеся евреи становились антисемитами. Немногие, самые достойные, даже выступали в защиту евреев. В основном выкресты и их потомки предпочитали держаться подальше от еврейского вопроса. Большинство «маскилим», конечно, не крестились. Крещение традиционно осуждалось еврейским общественным мнением. Но многие сознательно стремились к ассимиляции — становились «немцами Моисеева вероисповедания». Стремились ничем, кроме религии, не отличаться от окружающих. (И даже в деталях богослужения допускали заимствования).