Противниками сионизма в Америке были «йегудоны» (их всюду хватает). Отвечая им, Брандайс заявлял: «Чтобы быть хорошими американцами, мы должны быть лучшими евреями, а чтобы быть лучшими евреями, мы должны стать сионистами», и еще: «Как каждый американец ирландского происхождения, поддерживающий гомруль (право на автономию Ирландии — тогда она была английской), является лучшим мужчиной и лучшим американцем, так и каждый американский еврей, который помогает развитию еврейских поселений в Палестине, — лучший мужчина и лучший американец». В те годы, годы борьбы за Декларацию Бальфура, Брандайс работал с Вейцманом рука об руку. Позднее, после Первой мировой войны, их пути разошлись. (Как разошлись и пути Вейцмана и Жаботинского.) Но это не должно бросать тень ни на одного из них. Брандайс стал ходатаем у Вильсона и по вопросу создания Еврейского полка, когда Америка вступила в войну. И снова добился поддержки президента. Но возникли трудности. Америка сперва объявила войну только Германии — именно Германия вела тотальную подводную войну, возмутившую американцев. Австро-Венгрия, Турция и Болгария — германские союзники — пока что не воевали с США. Тогда через английского консула в Нью-Йорке обратились к Англии с предложением создать полк из американских евреев-добровольцев для войны на Палестинском фронте. И чтобы были еврейские эмблемы, как и в лондонском полку. Предложение было принято. В начале 1918 года первые добровольцы уже были в тренировочном лагере в Канаде. Были там добровольцы из США и из самой Канады, даже из Аргентины приезжали. И Бен-Гурион был там. И Бен-Цви. А вот Рутенберга не было. Он отправился в Россию!
Но история Трумпельдора тут повторилась только отчасти. Трумпельдор-то ехал в Россию создавать еврейскую армию. А Рутенберг снова превратился после Февральской революции в русского эсера. Тянула его к себе революция, как притягивала к себе корабли сказочная скала посреди океана. Мы еще с ним встретимся. А пока что пора нам на Ближний Восток.
Глава 73
Умный гору обойдет
Мы расстались с агрономом Ааронсоном, когда он прибыл в Египет в начале 1917 года. Английскую армию он застал не в лучшем состоянии. После неудачных атак Газы никто больше не думал об активных действиях. Штабы и вообще хорошо прижились в Каире. Даже своей агентурой — «Нили» — англичане не шибко интересовались.
На другом англо-турецком фронте, в Месопотамии (теперь это Ирак), дела у британцев шли лучше. В феврале 1917 г., взаимодействуя с русскими, наступавшими с северо-востока, англичане взяли Багдад (при помощи сильной речной флотилии, действовавшей на Тигре, и состоявшей из артиллерийских речных судов (канонерок), специально для этого построенных). Но для русских это была «лебединая песня». Сразу же после февральской революции власть в армии перешла к солдатским комитетам. Они не желали наступления. А когда один из прикомандированных к русским войскам английских представителей попытался настаивать — его арестовали! Это были еще цветочки. Скоро придет время ягодок.
Весной 1917 года появился в Египте новый командующий — Алленби. В прошлом кавалерийский генерал, участник Англо-бурской войны, он с 1914 года сражался во Франции. Сражался более или менее удачно. Но война там была в основном позиционная. Кавалерия использовалась мало. И вот он получил назначение в Египет с заданием начать наступление. Он сразу понял, что здесь не Европа, что здесь еще можно вести подвижную войну и для кавалерии работа будет. Он энергично принялся за дело. Между прочим, начал с того, что переселил штаб из благоустроенного каирского отеля в палаточный городок. Спорить с ним не решались — он славился крутым нравом.
Англичане стали готовиться к наступлению, но не по старому пути (через Газу). Задуман был бросок в обход укреплений, через пустыню. В дополнение к обычной кавалерии формировались отряды на верблюдах. Но оставалось еще неясным, как далеко в глубь страны от побережья идут укрепленные линии турок. От этого, как и от проходимости по пустыне и от наличия воды, зависели пути предполагаемого движения войск. Такой человек, как Ааронсон, был в высшей степени к месту. Разведкой англичан командовал полковник Ричард Майнерцхаген. Он потом рассказывал, что в начале войны был антисемитом, но после, познакомившись со своей еврейской агентурой (то есть, в первую очередь с «Нили»), стал он другом евреев вообще, сионистов в первую очередь. (И в первые послевоенные годы был нам очень полезен, о чем будет рассказано в биографии Вингейта.)