— Отлично! — Она попыталась улыбнуться. — Миссис Симпсон должна дать мне новое задание на этот семестр. А еще я сегодня выступаю со своей статьей.
— Но ты же подготовилась?
— Конечно!
— Я в тебе не сомневаюсь, — улыбнулся ей Скотт, а потом потянул к себе и чмокнул в макушку. — Думаю, и родители бы гордились тобой. А теперь беги покорять свою редакцию.
После слов Скотта настроение у Лили значительно улучшилось. Она вошла в кабинет редакции в приподнятом настроении и, поздоровавшись со всеми села за свой рабочий стол.
В кабинете работали пять студентов. Аткинс вел спортивную колонку. Он сам играл, правда на скамейке запасных, поэтому знал терминологию и ребят. Писал правдиво и без прикрас. Никого не собирался возвышать в команде и никого не принижал. Но Лили знала, что ему бы хотелось быть среди них своим.
Дэнсон и Форд занимались версткой и дизайном. Миссис Симпсон, как главный редактор, рассматривала их идеи и согласовывала.
Лили и Рене Куинси вместе писали статьи. Поправляли друг друга и давали советы, если это требовалось. Лили и Рене, несмотря на то, что часто вместе работали, никогда не были подругами. Но почему бы Лили не отбросить свой, как говорил Макс, странный выбор друзей?
— Как дела с общей статьей? — Спросила Лили, сев за общий стол. За ним также сидел Форд, рисующий инфографику на листке бумаги. Дэнсон спал перед компьютером, прикрыв лицо кепкой, а Аткинс опаздывал.
— Если ты о статье про тематику школьного бала, то я не имею ни малейшего представления, о чем писать.
Рене откинула кудрявую голову на ладонь, отвлекаясь от телефона.
— У меня так же, — пожал плечами Форд, хотя спрятал инфографику.
— И у меня! — Победно вскинул руку Дэнсон.
— Боже, я думала, ты спишь.
Куинси схватилась за сердце, обернувшись к парню.
— Как можно спать, когда рядом такая красота сидит? Буквально два сантиметра, руку протяни…
— Ой, да заткнись Эдди.
Рене пересела справа от Лили и наклонилось.
— Ван Дэлл, у вас с олимпиадником все серьезно? Или он как Хэвард Фроуд?
— Да чего все так текут по этому придурку? — Возмутился Эдди Дэнсон. Сейчас он сидел, развернувшись к ребятам и оседлав стул, и недовольно хмурился на Рене. — Это же слепой видит. Признайся, ван.Дэлл, Хэвард – мудак.
— Еще тот! Он как-то попросил меня надеть чулки. С какого он указывает мне, что носить?
— Лили, я не о таких вещах. Я о таких вещах, которые только подонки делают.
— Типа оскорблений с отвратительным сексуальным подтекстом?
Все обернулись на дверь. К ним подсел опоздавший Аткинс. В руке он держал стаканчик кофе, на котором в бумажном конвертике лежала булочка.
— Боже, Джон, зачем ты пришел с этим? Теперь и мне хочется кофе с булочкой. — Возмутилась Рене.
— Сходи к автомату.
— Погодите, о каких поступках ты говорил? — Спросила Лили.
— А, я вчера на поле видел, какФроуд сказал, что ты с этим новеньким либо из-за члена, либо из-за того, что он такой же псих, как и ты.
— Что? Во-первых, его зовут Макс. Не новенький, не олимпиадник. У него есть имя. А во-вторых, что сказал Фроуд?
— Простите за опоздание, — в кабинет ворвалась миссис Симпсон. С собой у нее как всегда был планшет в ярком фиолетовом чехле со стразами. —Аткинс, почему с едой?
— Я не позавтракал.
— Но опоздал?
— Да, поэтому и завтракаю здесь. Иначе придется на статике, вы этого хотите?
— Ладно, только подальше от компьютеров и тихо. Лили, сегодня слушаем тебя.
Лили взяла со стола планшет и уложила его на трибуну. Лили любила ее. Это был некий символ власти над чужим вниманием. Ты встаешь за эту трибуну, и взгляды тут же обращены к тебе. Каждый смолкает и слушает только тебя. Это привлекает и вызывает привыкание. Это нравилось Лили, сколько она себя помнит.
Подняв голову, девушка убедилась, что каждый сосредоточен, не отвлекается на что-то другое, ждёт, когда она начнёт. Лили провела пальцами по внутренней стороне стойки, чтобы убедиться, что три выемки от сигарет на месте. И пусть она знала, что они никуда не денутся ближайшие пару лет, Лили продолжала проверять. Это было неким ритуалом.
— Почему я стала тем, кем стала? — Зачитала Лили свою статью и подняла глаза на ребят. — Я никогда не знала своих родителей. Все, что я о них знаю, было мной услышано, прочитано, построено в воображении. Думаю, это воображение досталось мне от них. Они были корреспондентами. Всегда писали «правду и ничего, кроме правды», даже своими расследованиями посадили большого человека. Несмотря на угрозы и страх преследования.