К тому времени он уже поднялся по лестнице. Я бежал за ним, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и уже добрался до середины лестницы, когда услышал позади себя шаги. Я обернулся и увидел двух санитаров.
— Не суйтесь сюда! — заорал я.
Они не обратили на меня никакого внимания.
— Вам что, жить надоело? — спросил я.
Лестница кончилась, мои заботы о санитарах сменились тревогой об Эле Уилере. Здесь коридор раздваивался. Минуту я стоял спокойно, прислушиваясь.
Было абсолютно тихо. Подозрительно тихо. Не ждет ли меня Лэндис за углом? Выяснить это можно было только одним путем.
Я выпрыгнул на середину коридора. Примерно в двадцати футах от меня стояли двое. На высоком была серая рубашка от шеи до лодыжек. Он стоял, глядя на меня. Его голубые глаза сверкали, губы расползлись в широкой улыбке.
В правой руке он держал неподвижную, обмякшую фигуру.
— Смотри-ка! — сказал он и слегка потряс ее.
Лэндис неподвижно висел в его мертвом захвате. Положение его головы по отношению к телу ясно показывало, что шея у него сломана. Он не дышал.
Цедрик потряс его еще раз: на его лице застыла довольная улыбка. Мимо меня проскочили два санитара, и я понял, почему они не остановились раньше. Они гнались за Цедриком, а не Лэндисом.
Цедрик приветливо им улыбнулся.
— Смотри-ка! — сказал он, встряхивая Лэндиса. — У меня новая кукла! Тряпичная кукла!
Санитары прыгнули на него одновременно, и ему пришлось бросить мертвое тело, чтобы вступить с ними в борьбу. Цедрик был силен, но ему пришлось иметь дело с профессионалами.
Секунд через двадцать обе его руки были закручены назад с такой силой, что он почти согнулся до земли. Ему было все равно. Он уставился на тело Лэндиса, лежащее у его ног, и долго смотрел на него.
— Идиот! — вдруг закричал он.
Затем его увели прочь.
Глава 17
— Вы должны признать, — сказал я, — что здесь намного лучше, чем в «Золотой подкове». — Я наполнил ее рюмку и дал прикурить сигарету. — Здесь отличное меню, великолепное виски, приятная обстановка и музыка божественная.
— Я согласна с вами во всем, кроме музыки, — сказала Аннабел Джексон.
Я поставил на проигрыватель пластинку «Маленькие часы любви» и вернулся на кушетку.
— Мне надо идти домой, — сказала Аннабел.
— Что у вас есть дома такого, чего нет здесь? — спросил я ее.
— Я могу там защищаться.
Музыка заполнила мою квартиру. Аннабел немного расслабилась. Она медленно огляделась вокруг.
— Значит, вот так вы и живете, Эл. Знаете, я ведь в первый раз в вашей квартире.
— Знаю, — сказал я.
— Я так все себе и представляла.
— Что?
— Две кушетки, повсюду ковры и ни одного стула с жесткой спинкой. И конечно, мягкое, рассеянное освещение.
— Я люблю интимную обстановку.
— Только не считайте меня ее частью, — поспешно сказала Аннабел.
Она допила свою рюмку, и я быстро налил ей еще.
— А как поживает Рена Лэндис? — невинно спросила она.
— Я ее совсем не вижу, — сказал я.
— Верится с трудом. Насколько мне известно, раньше вы ее видели слишком часто!
— Она унаследовала газету отца и очень занята. Насколько я слышал, она находит журналистов эмоционально стимулирующими.
Она внимательно посмотрела на меня. Я ответил ей своим самым честным взглядом. Аннабел опустила глаза и расслабилась — она поверила.
— Мне бы не следовало приходить к вам, Эл Уилер, — сказал она. — Но я любопытна.
— Что вызывает у вас любопытство?
— То, что о вас рассказывают. Не знаю, правду говорят или нет.
— А что говорят?
— Не важно, — сказала она. — Мне было просто любопытно, вот и все.
Ее пустая рюмка упала мне на руку, как монета в автомат. Женский голос обольстительно запел: «Разве мы не можем быть друзьями?»
Протягивая ей полную рюмку, я придвинулся к ней ближе:
— Знаете что? Вы ведь опасны!
— Я? — Она засмеялась.
— Слишком прекрасны, — сказал я. — Вот в чем ваша беда. Я гляжу на вас и сразу забываю все, что знал о женщинах раньше, весь свой опыт обращения с ними.
— Какой чудесный голос! — сказала она.
— Ничего особенного, — скромно потупился я. — Просто мои голосовые связки…
— Я говорю о певице! — сказала Аннабел и отпила добрую половину рюмки. Она осторожно поставила ее на пол, затем выпрямилась и повернулась ко мне: — Мне все еще любопытно. И я думаю, что есть только один путь, чтобы узнать… — Она положила мне руки на плечи и внезапно придвинулась ко мне. Ее чудные губы, прямо созданные для поцелуев, очутились в каких-нибудь шести дюймах от моих. — Поделитесь со мной опытом, Уилер, — сказала она. — Только в этом случае вы сможете узнать, как я умею сопротивляться.