Овчинников вежливо протянул следователю визитку. Карточка была совсем новенькая. Золочеными буковками на ней значилось: «Председатель Совета попечителей Большого театра».
— Вообще-то банкиром быть почтеннее! — Овчинников ухмыльнулся. А тут еще ремонт этот, и гастроли на носу, и скандал с Томской! Ну просто необходимо встретиться с коллективом, обсудить репертуар, распределить роли...
— Скажите, Овчинников, а кто спонсирует Большой?
— Да театр и сам небедный! Но, конечно, и спонсоры оказывают значительную поддержку. Вот билеты, например, могли бы стоить дороже, если бы часть стоимости не возмещалась...
Степанова внезапно осенило:
— Послушайте, Григорий Александрович, стало быть, тогда, когда мы с вами здесь, в театре, случайно столкнулись, вы уже знали, что возглавите Совет попечителей?
— Догадывался, — поскромничал Овчинников.
—А Сафьянов в тот день был в театре? — Следователь огляделся по сторонам.
Овчинников ухмыльнулся:
— Ну, а как по-вашему? Для чего бы я поперся в Большой, если бы Сафьянова дам не было?..
Постепенно Степанов начинал понимать! Да, в тот роковой вечер в театре собралось много важных персон. А такие, как он и Маша, просто-напросто играли роль своего рода массовки.
Степанов вспомнил, что ведь кто-то мелькнул в правительственной ложе! Сафьянов!.. И кто еще?..
— Сафьянов был на спектакле один? — Кажется, вопрос получился не очень умным, но ничего другого в голову не пришло!
— Один?! — Овчинников, кажется, уже почти презирал наивного Степанова. — В одиночку ходят в оперу только сумасшедшие! Разумеется, вместе с Михал Михалычем находились в ложе Венцеслав Аркадьевич и Артемий Ефимович.
— Кто это Артемий Ефимович?
— Главный режиссер!
— Неужели директор театра и главный режиссер никогда не слушали «Снегурочку»?
— Ах, Василий Никитич! Сразу видно, что вы не смотрите телевизор!
— Ну, не очень люблю. И что же?
— А то, что перед спектаклем состоялась встреча Михал Михалыча с творческой интеллигенцией. Присутствовали: главный режиссер Большого, знаменитый композитор Тренников...
— Мне кажется, в правительственной ложе была женщина! — вдруг перебил Степанов.
— Правильно вам кажется! На встрече присутствовала также певица Величаева...
— Так, значит, это она потом сидела в ложе?
— Совершенно верно! Даже по телевизору, в программе «Культура», показали: сначала Михал Михалыч пьет чай с Тренниковым, Артемием Ефимовичем и Величаевой, а потом они сидят в ложе, то есть Сафьянов между Тренниковым и Величаевой...
Степанов внезапно призадумался, а затем спросил:
— А помощники, охранники Сафьянова были в ложе?
— Ох, Василий Никитич! — Овчинников картинно закатил глаза.
Степанов понял, насколько неуместен его вопрос. Ясное дело: все были, и охранники, и помощники!..
— Но вы... Вас же в ложе не было!
— Я еще не получил официального назначения. Но мне уже было ясно! Потому и сидел в первом ряду!
«Сословно-иерархическая система! Повсюду сословно-иерархическая система!» — невольно подумал следователь. А вслух задал новый вопрос:
— Погодите, а Сафьянов уже слышал «Снегурочку»?
— Да. Как вы догадались?
— Сам не знаю. — Василий Никитич улыбнулся. — Наверно, интуиция!
— Да, — повторил Овчинников. Казалось, он сомневался: стоит ли продолжать разговор. Но, должно быть, ему захотелось покрасоваться перед сотрудником Управления, показать свою осведомленность... — Видите ли, премьер-министра вполне можно назвать любителем оперы. В частности, ему нравится исполнение Томской... — Степанов и банкир глянули друг на друга внимательно. — Ведь правительство и Попечительский совет курируют театр, — произнес Овчинников с важностью. — Большой театр — это вам не хухры-мухры! Объект федерального значения, народное достояние!.. — Овчинников снова замолчал, затем проговорил решительно: — Я понимаю, о чем вы еще хотите меня спросить. Я тоже слушал «Снегурочку» не в первый раз...
Степанов приуныл. Его, в сущности, сейчас опустили, приложили мордой об стол! Продемонстрировали ясно, какой он некультурный человек! Он ведь и вправду что думал? Прослушал оперу один раз — и хватит! В конце концов, в следующий раз можно и на другую оперу пойти! Ну, балда! Хотя бы с Машкой посоветовался. Она все-таки сечет фишку в музыке!..
Овчинников между тем подозвал своего охранника:
— Дай-ка нам газетки, Сережа! — Григорий Александрович взял у Сережи газеты и передал Степанову. Тот машинально принялся просматривать газетные листы.
— Посмотрите, посмотрите! — поощрил собеседника банкир, то есть уже и не банкир, а глава совета!