Они вновь и вновь обходили закулисье. Потрескивала парусина. Донимали сквозняки. Тускло светили фонари. В ногах катался какой-то серый свалявшийся пух, должно быть, остатки искусственного снега. Вдруг сделалось особенно холодно ногам. Кажется, где-то открыли дверь. Ходуном заходила сценическая аппаратура. Что-то лязгнуло, хлопнуло.
— Глянь, воробьи, — удивился Битнев.
И вправду на сцену слетело несколько птичек. Какой корм они надеялись тут найти? Наверху снова что-то лязгнуло. Это была задняя крышка прожектора.
Тут зазвонил мобильник Степанова. Звонил Николай.
— Папка, ты где?
— На задании. А ты чего не спишь?
— Так, не спится.
— А как мама?
— Весь вечер смотрела телевизор в обнимку с Чумариком. Слушай, папа, а эта псина у нас навсегда поселилась?
— А тебе-то что?
— Да так, надоело... — загадочно ответил сын.
Степанов понял, что парню скучно и немного обидно, потому что совсем еще недавно любовь Маши принадлежала целиком и без остатка только милым Васе и Коленьке, а теперь к ним присоединился еще и пекинес Чумарик. Степанов еще немного поболтал с сыном, но вскоре разговор пришлось прекратить, поскольку внезапно зашевелилась правая кулиса. Было ясно, что кто-то осторожно эту кулису приподымает.
Сцена двадцать четвертая
Антон Томский твердо решил понять, что же все-таки произошло с его матерью. В свое время он увлекался детективными романами и теперь поступил, как любимый герой Агаты Кристи Эркюль Пуаро, то есть аккуратно записал на отдельных листках имена всех действующих лиц, то есть тех, кого он подозревал в причастности к смерти Галины Томской. Кому же могла быть выгодна ее смерть? Конечно, прежде всего Анастасии Макаровне Величаевой. Теперь эта дама без возраста заняла в Большом внезапно освободившееся место примадонны. Но откуда Величаева могла узнать, что Антон придет с пистолетом? А если?.. А если здесь замешан Юпитер? Откуда он вообще взялся? Да, кажется, они познакомились в балетном училище, куда Антон поступил как сын известной певицы, а Юпитер — на общих основаниях.
И кто он, таинственный дядя Юпитера, насколько он был влиятелен в театральном мире? Как соперника в будущей балетной карьере Антон Юпитера никогда не воспринимал. Рядом с красивым, стройным Томским Юпитер мог показаться настоящим замухрышкой. И все-таки они подружились. Но как же все-таки произошло их знакомство? Антон, кажется, припомнил. В компании он предложил поехать в казино. Поехал с ним только Юпитер. Но денег у Юпитера не оказалось. В казино Антон ссудил новому приятелю небольшую денежную сумму, которую тот немедленно проиграл. После этого вечера Юпитер будто прилип к Антону. Галина Николаевна прекрасно понимала, что теперь принуждена содержать не только единственного сына, но и его назойливого дружка. Это, разумеется, ужасно злило певицу. Однажды Юпитер объявил Антону, что дядя скончался. Затем скончалась и тетя, жена дяди. Таким образом, Юпитеру вдруг досталась квартира по наследству. Антон даже подумал, что Юпитеру следует эту квартиру продать, тогда Антон продаст квартиру матери. На полученные деньги они выкупят элитное жилье на Можайке. И вдруг Антон с беспощадной ясностью понял, что Юпитер больше не нужен ему. В последнее время он привык обходиться без Юпитера. Он не чувствовал потребности делиться с другом своими мыслями и чувствами. «И почему «Юпитер»? — вдруг пришло в голову Антону. — Разве этот замухрышка похож на могучего древнеримского бога, самого главного из всех римских богов? Нет, Юпитера стоило бы назвать Ганимедом!» Антон усмехнулся. Он имел в виду красивого юношу, возлюбленного Юпитера.
И вдруг Антона будто кипятком окатило. Кому могла быть выгодна смерть его матери? Да ведь прежде всего ему самому. Теперь он богат, теперь он разделается с долгами.
Антон сам не понимал, почему он все больше и больше сердится на Юпитера. Потом предположил, что, должно быть, потому, что теперь начинается новая жизнь, а Юпитер — он из той, из прежней, которая была до гибели матери.
Антон разорвал листки, на которых были записаны фамилии. Так, кто у нас еще остался? Чье поведение стоит рассмотреть?
Да, покойный Скромный. Ведь и он не любил Галину Томскую. И вовсе не случайно его попугай орал: «Дура! Дура!» Все в театре знали, кто имеется в виду. Может быть, все дело в Скромном? Ведь охранник и студент не могли мешать Величаевой. И тем более не мог ей мешать Сафьянов, если, конечно, допустить, что отрава предназначалась ему. Величаева ведь не была в ссоре с Мих-Михом. Даже наоборот, после смерти Томской Анастасия Макаровна вполне могла хотя бы отчасти сблизиться с премьером. Нет, это не Величаева и не Юпитер-Ганимед сняли с пальца умершей Томской обручальное кольцо.