— Сын Томской, Антон, и Величаева!
Кто такая Величаева, Степанов не успел спросить, потому что Скромный уже кричал на охранников:
— Где кассеты? Где кассеты камер видеонаблюдения? !
Он говорил жестко, грубо. Охранники мялись, что-то лопотали. Степанов понял, что директор вежлив и даже льстив только с так называемыми «нужными людьми», а с подчиненными — нетерпелив и скандален.
Следователь уже садился в машину, когда явственно услышал: «Волки поганые!» Но чьи это были слова?
Сцена третья
Степанов оставил Чумарика в машине и взбежал по ступенькам, направляясь в Управление. Все-таки следователь еще сомневался: а вдруг звонил не Сафьянов? Вдруг однофамилец? Или даже розыгрыш? Но в федеральном справочнике, который подал Степанову Даниил Евгеньевич, значился лишь один Сафьянов, тот самый, Василий Никитич невольно поморщился. И тут совершенно некстати заныл зуб. Степанов прижал ладонь к щеке.
— Что, Васюк, зубы? — посочувствовал Даниил Евгеньевич.
К тому же у Степанова побаливало горло. А надо бы еще отсмотреть кассеты. Да и песика надо бы отвезти к сердобольной Маше. К счастью, Даниил Евгеньевич отпустил Степанова. Теперь план действий наметился следующий: сначала домой, потом — в ведомственную поликлинику! Уже из машины позвонил Маше по мобильнику. Она, конечно же, все поняла. В общем, собачке не грозила смерть от голода и колода.
Василию Никитичу вдруг показалось, что он забыл в кабинете карточку, необходимую для поликлиники. Он вернулся в Управление.
Так и есть, забыл. Степанов решил отправиться в поликлинику пешком, благо погода была солнечная, пушистый снежок весело поблескивал. Василий Никитич поскользнулся на обледенелом тротуаре, но удержался на ногах. Он думал о том, что в широких, чистых коридорах поликлиники вполне можно столкнуться с кем-нибудь из сотрудников высших силовых структур или с кем-нибудь из администрации президента, а то и с каким-нибудь депутатом столичной думы. Но, правда, для таких, как Сафьянов, существовали другие поликлиники...
Но в свою поликлинику Василию Степановичу в этот день попасть было не суждено. Потому что он вдруг заметил Антона Томского. Молодой человек направлялся, кажется, в сторону Большого театра, полы модного пальто развевались в такт быстрым шагам. Степанов кинулся вслед за Антоном, боясь упустить парня из виду. Антон спустился по Петровке, почти поравнялся с театром, повернул направо, пересек площадь и вышел на Большую Дмитровку, неожиданно скрывшись за дверью серого здания. В сером здании на Дмитровке оказалась поликлиника для сотрудников Большого. Степанов огляделся по сторонам. Томского не было видно. Куда же он исчез? Василий Никитич приостановился у окошка регистратуры. Вдруг, словно бы из ниоткуда, выскочил Антон, быстро глянул, узнал Степанова и снова бросился бежать. Василий Никитич последовал за ним. Вот и узкая облупившаяся дверь в служебное помещение. Степанов толкнул ее обеими руками и очутился во дворике, заваленном картонными ящиками и ржавыми железками, присыпанными снежком, — должно быть, отслужившей свой век медицинской техникой. За оградой просматривался Кузнецкий мост. Антона и след простыл.
Степанов, не зная, как быть, расхаживал взад и вперед, пиная ящики. На что решиться? Вернулся в здание, оставил в раздевалке пальто, толкнулся в кабинет главного врача. Дверь оказалась заперта. Проходившая мимо медсестра объяснила, что главврача сейчас нет, его замещает отоларинголог, Борис Вениаминович Грубер.
Заместитель главврача, сияя прикрепленным зеркальцем на высоком белом докторском колпаке, занимался пациенткой. Его помощник, черноволосый кудрявый парень, протягивал отоларингологу гибкую резиновую трубочку, увенчанную маленькой лампочкой. Доктор и помощник были очень похожи.
— Борис Вениаминович? — произнес Степанов. Рука уже тянулась в карман пиджака за удостоверением.
Бросив цепкий взгляд на раскрытую перед его лицом красную книжечку, Борис Вениаминович тотчас принялся распоряжаться, сначала выслал в коридор пациентку, затем приказал помощнику:
— И ты выйди, Станислав!
И тут следователь продемонстрировал, кто теперь в кабинете хозяин:
— Нет, Станислав, вы, пожалуйста, останьтесь!
Грубер выдержал короткую паузу, потом быстро кивнул Станиславу. Молодой человек остался в кабинете.
— Чем могу быть полезен? — Голос врача звучал профессионально.
Степанов, стараясь не вертеть головой, осматривал кабинет. Что-то настораживало следователя. Казалось бы, самый обыкновенный кабинет, ничего интересного. И все же... Степанов понял, отчего чувствует себя так неловко. В помещении носился какой-то неприятный, душный запашок, явно шедший из-за ширмы.