— Ну, не знаю. Выскочила я на улицу. Уже моросило. Я искала такси. А уже поздно, машин нет. И еще вот что: я когда бежала, услышала выстрел за спиной, и женские голоса кричали, как будто ссорились.
— Вы думаете, это Снегурочки ссорились?
— Да, я так думаю. У вас сигареты есть?
— Я не курю.
— Жаль.
— И вам бы не надо. Это же вредно для голоса.
Грушева с досадой отмахнулась.
— А Величаеву вы потом видели?
— Нет.
Грушева теперь выглядела осунувшейся, усталой. В окно было видно, что небо посветлело. Степанов подумал, что скоро соседи по подъезду поведут выгуливать собак.
— Я думаю, что это Сафьянов и Молочкова устроили. Больше некому, — произнесла Грушева.
Ее знобило. Она плотнее закуталась в куртку следователя, отвернулась от него и посмотрела в окно.
— Послушайте, возле вашей машины какие-то мужики ходят.
Степанов тоже посмотрел. Нет, певица не ошиблась. Возле машины и вправду ходили какие-то темные фигуры.
— Посмотрите, в кармане нет мобильника? — попросил Степанов.
— Нет. Ничего нет.
Степанов снова посмотрел в окно. Да, какие-то подозрительные типы. И вдруг по лестнице зашуршали чьи-то шаги.
— Вася, Вася, — донесся знакомый голос.
Это была Маша, в халате, босые ноги в шлепанцах, голова повязана пестрой косынкой. Она с неподдельным интересом рассматривала собеседницу мужа.
— Познакомься, Машенька, — начал Степанов, чувствуя комизм ситуации. — Это вот Ирина Анатольевна Грушева, певица, солистка Большого театра.
Женщины сдержанно поздоровались. Выглядели они, конечно, забавно: одна полусонная, в халате, другая — в испорченном дождем оперном костюме.
— Маша, ты мобильник случайно не захватила с собой? — полюбопытствовал Степанов.
— Представь себе, нет, — в голосе жены послышались насмешливые нотки.
Степанов снова глянул в окно. Неизвестные дергали дверцы его машины. Дальше медлить не имело смысла. Он кинулся вниз по лестнице.
Увидев Степанова, потенциальные угонщики на мгновение замерли. Следователь шагнул им навстречу. В руке одного из злоумышленников блеснул лом. Он держал оружие в левой руке; должно быть, был левшой. Степанов наставил на этого наглеца пистолет.
Внезапно Степанов почувствовал резкую боль в кисти. Второй нападавший ударил его резиновой дубинкой со стальным стержнем. Удар пришелся по пистолету и задел кисть. Пальцы Степанова были разбиты в кровь. Пистолет, громыхая, проскакал по крышам припаркованных автомобилей.
Нападавшие поспешили воспользоваться короткой растерянностью Василия Никитича, быстро заломили ему руки за спину, пригнули его к капоту машины, намереваясь ударить головой о капот. Но Степанов недаром был человеком тренированным. Он ухитрился подтянуться, обхватывая руки противников, затем двинул их пятками по ногам. Негодяи невольно ослабили хватку. Тогда Степанов саданул их локтями в подбородки. Теперь он был свободен и побежал.
Бандиты ринулись за ним. Он вскочил на капот своей машины. Сигнализация заработала бешено. Он бил бандитов ногами, в голову, в грудь, куда придется. Вокруг пели и гудели сигнальные устройства автомобилей. Вот-вот должны были проснуться жильцы соседних домов. Но вошедшие в раж бандиты уже не думали о том, что люди могут вызвать милицию. Степанов не мог не заметить, что его противники находятся в отличной физической форме. Бандиты колотили Степанова дубинками там, куда могли дотянуться. Лом валялся неподалеку, резко отброшенный. Нападавшие вскочили на крыши соседних автомобилей, чтобы удобнее было подбираться к жертве. Краем глаза Степанов заметил юркую «А4», мигавшую фарами. Казалось, машинка мигала, призывая громил скорее покончить с ним.
Один из нападавших прыгнул к Степанову. Крыша задребезжала. Но Степанов был начеку. Мощный удар в пах опрокинул громилу. Тот скатился вниз и боковым зеркалом рассек висок. Пытаясь удержаться, он дернул Степанова за рубашку, плотная материя затрещала по швам.
Второй нападавший, увидев печальную судьбу своего сотоварища, угомонился. Он бросил дубинку, подхватил пострадавшего под мышки и потащил. Теперь они должны были добраться до машины, на которой приехали. Из машины вышли водитель и огромный плечистый мужик. Степанов поднял с земли дубинку и погрозил в их сторону. Они сделали шаг назад. Степанов вспомнил о женщинах, оставленных в подъезде, и поторопился вернуться.
На лестничной площадке он никого не обнаружил. В квартире же застал тишь, гладь да божью благодать. Маша и переодетая в одно из ее платьев Грушева дружески пили чай.