- Держи ещё один, - и протянул мне "Светочь".
- Последний?
- Ты, Андрюха, в шахматы не играешь?
- Ну, могу, - плохо соображая, к чему бы это, пробурчал я.
- Знаешь правило: "Тронул - ходи"?
Я неопределенно мотнул головой.
- Ну что смотришь, Андрюша? Ты сегодня заработал право переходить!
И закатал мне в лоб так, что я полетел, полетел кубарем в пропасть...
Где-то наверху грохнула дверь. Последний луч света, соединявший улицу и подвал, сгинул. Махнув рукой, я шагнул, ноги разъехались, я покатился по ступеням, отсчитывая копчиком бетонные края. Видать, от внезапной темноты, равновесие потерял. Лежу под лестницей, темно. Включил фонарь. Посветлело.
Тронул пальцами стены. Опять здесь? Я подскочил. Как выкарабкиваться?
- Лев Петрович, нам необходимо собрать недостающие документы, - откуда-то слева раздался настойчивый, скрипучий голос Хромого. - Господин на балке ожидает, так сказать, провизии. Самолет прибудет в полночь. И если товарищ Игрок даст промашку, то отправится первым рейсом... А документ, сами понимаете, конечно и бумажка, но подписанная! Сами понимаете чем.
Я подполз к двери, притаился. Заглянул. Хромой на этот раз оказался в сюртуке. Лешего называл Львом Петровичем, а тот всё раскланивался с кем-то:
-Дело всё в том, - оправдывался Леший, - что за товарища Игрока попросили сверху. Но я обещаю: пара часов и его голова будет у вас на ужин. Фаршированная, так сказать, лучком и "зелеными".
Единственная лампочка по центру комнаты легко покачивалась, освещая длинный стол с яствами. На малиновой скатерти запеченный крокодил под соусом, Валькина шляпа, наполненная до верху бабушкиными "лисичками".
Я отполз, рванул вперед по коридору. Чем дальше от места, тем холоднее. Пахло серой, глаза слезились. Коридор сужался, фонарь сдыхал. Я пробирался узкими проходами на ощупь, дергал за ручки дверей. Темнота сгущалась. Шаги. Совсем рядом хрип Лешего. Что-то больно садануло по голове. Из глаз искры. И никого.
Схватился за голову. Кровь. Стянул свитер, протер им лоб и бросил в сторону. Подавшись вперед, вновь едва не стукнулся головой о бетонный брус потолка.
Валькина шляпа... откуда она у них? И шляпа-то ведь, та самая. В день первого знакомства Валюша, пряча глаза от солнца, слегка наклонила голову. Я засмотрелся. Сильный ветер сорвал шляпу и цветастое сомбреро... полетело по каменному мосту. Я поспешил поднять, Валька улыбнулась. До чего улыбка хороша. А глазища!
Тогда казалось, жизнь наполнена смыслом. Я любил весь мир и весь мир любил меня. Навсегда. Я обещал, что буду нас охранять, в обиду не дам.
Вдалеке показался свет. Выход. Нашел!
Я побежал. Наступив на что-то мягкое, остановился.
-Чертов Кносский лабиринт! - выругнулся я, сжимая в руках собственный свитер.
А ведь они меня не отпустят при любом раскладе. Даже если и сбил бы. А вдруг в машине камера? Потом сбивай им второго, третьего. Вальке покоя не дадут. Родителям. Скажу: "Нет", - тоже не отпустят.
Я встрял, когда вошёл сюда. Сколько стоит жизнь? Чего стоит шанс? А в Пике Эскавара я тем самым "Господином на балке" играл. Точно, я. Похож. И Валька с Димкой в лохмотьях...
А мальчишку не смогу сбить. Хоть режь меня.
Фонарь погас. Я зажмурился, закрыл глаза ладонями. Опять комната. Леший, Хромой.
- Нет.
- Чего нет? - навис Леший.
- Нет, сказал.
- Нет? Ну, иди, - ухмыльнулся Хромой.
Я поднялся с узкого топчана. Ноги деревянные, зашаркал к выходу. Подташнивает. Поганая смерть. Совсем не героическая. Только мальчишку не трону. Ступенька, другая, ещё одна, дверь. Толкнул, свет.
Эх, Сейчас бы Валюшкиных пельменей!
Вот теперь. Вышел. Сейчас? Отпустил ручку, ещё шаг, глаза слепит, лязг. Стою. Шаг. Шаг. Оглянулся.
На стене объявление: "Требуется гейм-дизайнер с женой и тремя детьми. Соцпакет, ДМС, зарплата, оплачиваемый отпуск, квартира, дача, машина, все дела. Звонить 10 января, ровно в 16.28".
Усмехнулся. Бред. Оторвал телефончик. Позвоню.
Как пришёл домой - завалился спать. Свитер не снял, ну его к чёрту. Валька что-то бурчала, уютно так. Может, это не дебаф никакой. Спать.
<p>
</p>