— Да-а-а, такого идиота мне давненько видеть не приходилось!
Ожидавший сочувствия, слов о том, что все бабы стервы, что будет ещё любовь и всякие такие бла-бла-бла, Мэд растерялся, услышав такое. Будь он трезв, то наверняка разозлился бы и, возможно, полез бы в драку. Однако, опьянение сыграло свою роль. «Взорваться» праведным гневом Мэд не успел, потому как Жаф продолжил:
— Ты признался в любви чистокровной, причём, если я правильно понял, ещё и своей начальнице? Действительно, полный идиот!
В принципе, Макс и сам считал, что совершил глупость, признавшись Ширен, но всё равно слышать подобное от чужого человека было несколько… неприятно.
— Но я…
— О чём ты думал вообще, парень? Разве ты не знаешь, как к вам, гопам, относятся? Вы же вроде второго сорта. Некоторые даже дроидов больше ценят, чем вас. А если добавить к этому её более высокий статус… Нет, любовь действительно делает даже лучших из мужчин круглыми дураками!
Мэд насупился. Раздражение начало пробуждаться в нём, пока медленно ворочаясь на дне сознания, но грозя вскоре прорваться наружу. А Жаф спросил, будто не замечая нахмуренного лица собеседника:
— Ты её действительно любишь? Вот прямо сильно-сильно?
— Конечно! — горячо выкрикнул Мэд, забыв, где находится. — Что за дурацкий вопрос?
— Тише-тише, не кричи так. Понял я. И что дальше делать думаешь?
— В смысле? — окончательно «поплыл» молодой гоп. — Я же…
— Что? Признался в любви, получил по роже — и всё? Лапки кверху, залиться одконой и жалеть себя до конца дней?
Мэд пожал плечами. Что тут можно сказать? Примерно такой план и был в его голове. Другого варианта поведения несчастному влюблённому никак не придумывалось. Ширен отвергла его, а другой причины жить, кроме как рядом с ней, у него не было. А вот у Жафа явно имелась.
— Дурак! Любовь — это война! Если любишь по-настоящему, то ты должен сражаться за свою избранницу!
Сражаться за Ширен? О чём вообще говорит этот сумасшедший?
— Но как…
— Как? Да уж не распевая сопливые песенки под окном, конечно! Если ты правильно описал свою зазнобу, её таким не проймёшь.
— Что же делать?
— Ты должен стать лучше её! Говоришь, она рулит бандой? Значит, создай свою. Сделай её самой крутой в трущобах! Докажи, как она ошибалась, отшив тебя! И тогда она не станет отсылать тебя прочь, как молочного хундо!
Жаф опрокинул в рот очередную стопку, выразительно уставившись на Мэда. Гоп же, поразмыслив над неожиданным предложением, попробовал возразить:
— Но я не умею… В смысле, я же не командир, не вожак. Я как-то один больше…
— Один? Ладно. Не хочешь становится главарём, стань самым крутым наёмником! Уж на такое-то ты способен? Ради любви? Или дальше соплей дело не пойдёт?
Мэд сжал кулаки. Решимость просыпалась в нём, продираясь через паутину разочарования, сердечной тоски и опьянения.
— Я сделаю это!
— Вот и отлично! Давай выпьем за это!
Мэд посмотрел на стопку перед собой. Пить совершенно не хотелось. Он покачал головой и спросил, глядя на собеседника:
— Спасибо за совет. Кстати, не подскажешь ещё, куда мне идти, чтобы стать наёмником?
Теперь пришла пора удивляться лубасири. Он завис на секунду, а затем оглушительно расхохотался.
— Какой горячий парень! Подскажу, только сначала позови официанта. Эта бутылка уже пуста, а разговор, вижу, ещё не закончился. Если пить не будешь и хочешь начать путь к славе и богатству прямо сейчас, то рекомендую заказать «Айсберг». Тебе это совершенно точно пригодится!
Мэд широко улыбнулся. Махнув рукой официанту, он медленно выдохнул. Жизнь перестала казаться чёрной и беспросветной. Теперь у него снова была цель в жизни. Цель, которой он достигнет невзирая ни на что!
Часть 02
24 июня 1 года, поздний вечер
«Айсбергом» назывался специальный коктейль, приводящий пьяного клиента в состояние, близкое к нормальному. Ударная доза тщательно подобранных химикатов ударила по голове не хуже бейсбольной биты, стоило только Мэду сделать первый глоток белого, чем-то похожего на молоко с пенкой, коктейля.