Мэд потратил почти три часа на изучение плана. Он приближал и отдалял перспективу, пытался взглянуть на проблему «шире», но путных мыслей как не было, так и не стало. Как бы ни крутил молодой взрывник проблему, обойтись вменяемым количеством взрывчатки не получалось. Пожалуй, будь у них больше времени, можно было бы разработать сложную схему установки зарядов и попытаться устанавливать их постепенно, чтобы активировать потом в точно подобранный момент. Но сроки слишком сильно поджимали.
Взгляд Макса то и дело соскальзывал на лежащие в стороне браслеты с кобурами. За эти три дня ему удалось совладать с тем, чтобы снизить болевой эффект при выскакивании оружия, он почти привык правильно сгибать руку. Но вот попадать в цель — это было намного более трудное упражнение. Первый выстрел уходил крайне неточно в цель. Будь у него в руках дробовик, где использовался разом выпускаемый пучок игл, можно было бы пренебречь этим. Однако, у него имелся только игпистолет, для которого промах был критичен. Оставалось только одно — натренировать навык стрельбы до автоматизма. Но это явно займёт намного больше времени, чем три дня.
Поймав себя уже в десятый, наверное, раз за тем, что думает не о задании, Мэд поднялся. Ему хотелось пройтись, развеяться, но трущобы Фулгора — не место для прогулок. Пришлось заменить это обходом своего полигона. Вернее, сначала это была просто пешая прогулка, но затем появилось желание пройти трассу по всем правилам веткурбо.
Мэд подпрыгнул, цепляясь за ближайшее препятствие. Привычным движением сделал стойку на руках, а затем мягко спрыгнул обратно. Гоп не спешил, наслаждаясь каждым приёмом, каждым жестом. Он прыгал, кувыркался, подтягивался, скользил, чувствуя, как постепенно отпускает напряжение. Тяжёлые мысли уходили, сменяясь приятной пустотой. Это походило на транс, на медитацию, только гоп не сидел в неподвижной позе, а позволял своему телу работать самостоятельно, почти без участия сознания.
Следующим препятствием стал «бублик». Чаще всего Мэд выбирал вариант с перепрыгиванием через верх, но тут, повинуясь внутреннему импульсу, ухватился за край и быстрым, но плавным движением вбросил вытянувшееся тело в дыру ногами вперёд. Это был сложный приём, однако его удалось сделать чисто и чётко. Мэд мягко приземлился на землю и замер. В голове гопа щёлкнуло — и он увидел решение проблемы во всей простоте и очевидности. Широко улыбнувшись, едва не танцуя от радости, взрывник вернулся к своему столу, где лежал планшет.
— Настоящие герои всегда идут в обход… — пробормотал он всплывшую в голове дурацкую фразочку из прошлой жизни. — Итак, что же мы имеем?
Идея-идеей, но расчёты и детали просчитывать надо самому. Мэд не был гением, способным с ходу решать такие задачки, поэтому принялся за детальную проработку и шлифовку плана.
Время пролетело незаметно. Когда под утро звякнул колокольчик сигнализации, гоп оторвался от расчётов и обнаружил, что уже несколько часов работает, не разгибая спины. Потерев уставшие глаза, в которые словно бы песку насыпали, Мэд потянулся, чувствуя как растягиваются затёкшие от долгого сидения мышцы. К моменту, когда нарушитель вошёл в его «берлогу», он уже почти пришёл в себя.
Конечно, это была Иалин. Девушка принесла ему поздний ужин. Без всякого стеснения пройдя к столу, она решительно расчистила на нём место и поставила поднос.
— Тебе стоит перекусить. Иначе голова не будет работать.
— Конечно.
Мэд не стал спорить. Несмотря на то, что Иалин держалась с ним вполне нормально, можно даже сказать по-дружески, сам гоп никак не мог избавиться от воспоминаний о той ночи. Хотя, казалось бы, что тут такого? Но некое ощущение вины продолжало терзать его, не давая полностью расслабиться в присутствии девушки. Сама же она явно понимала или чувствовала, что творится в душе наёмника, но не спешила помогать. Видимо, ей нравилась ситуация, когда Мэд смущался в её присутствии.
Сейчас, впрочем, гоп реагировал на её присутствие вполне спокойно. Сказывалась усталость. Да и мысли его продолжали крутиться вокруг плана, автоматически проводя расчёты и перепроверяя прежние выкладки. А вот Иалин поняла его такую «холодность» по-своему. Присев на тумбу рядом, она дождалась, пока наёмник приступил к трапезе, и заговорила: