Мэд краем сознания удивился. В комнате действительно было немного душновато, но насчёт жары — это было явным преувеличением. Температура была вполне себе комфортной. Тень сомнения окрепла и начала постепенно карабкаться к свету, цепляясь крохотными коготками.
— А ты, Мэд, — продолжил монолог, переключившись на гопа, торговец. — Ты стал для меня настоящей золотой жилой! Помнишь такое выражение из прошлой жизни? Здесь-то золото не особо ценится, да… Твои аудиодетонаторы разлетаются, как горячие пирожки! Ты ведь простишь меня, что я намекнул о том, что ты именно их использовал, когда взорвал то здание? Простишь?
Мэд махнул рукой, давая понять, что не сердится на старого пройдоху. Да и есть ли смысл сердиться? Они не сделали ничего особо секретного. А старик и подавно не знал, как они доставили взрывчатку в лабораторию, так что…
Мысли стали вязкими, путались. Мэд понял, что с ним что-то происходит. Что-то не очень хорошее. Он перевёл взгляд на товарищей и увидел, что они тоже вовсю клюют носом. А Брам так и вовсе спит! Точно, громила отрубился! А ведь выпил не больше трех глотков! Вот и стакан его почти на половину полон!
Когда Брам выронил сосуд, проливая остатки алкоголя, на лице Мэда расцвела улыбка. Этот громила облажался! Напился так быстро, словно был каким-то молочным хундо! То ли дело он сам, может пить и пить, сохраняя… Сохраняя ясность мыслей!
Улыбка несколько поблёкла, когда гоп увидел, как засыпают, роняя стаканы на пол, Юко, а за ним следом Иалин. Уж они-то не должны были так быстро пьянеть. А значит, всё дело было…
— Что ты подмешал в выпивку, старый извращенец? — пролепетал заплетающимся языком гоп. — Что ты…
— Прости, парень, — грустно ответил старый Еврей. — У меня не было выбора. Те ребята взяли в заложники мою семью. Или они, или вы — третьего варианта просто не было.
Вопрос о том, что за «парни», Мэд задать не успел. Потолок рухнул на него, погребая под собой и стирая из реальности.
14 сентября 1 года, вечер
Голова жутко трещала. Боль была настолько сильной, что Мэд застонал даже раньше, чем пришёл в сознание. И даже обретя способность воспринимать реальность, он не мог сдерживаться. Такого жуткого похмелья у него, пожалуй, ещё не случалось. Или было? Проклятье, как же трещит голова, даже думать невозможно!
Сжав ладонями виски, он попытался силой выдавить стучащие в черепе молотки. Странным образом, это несколько облегчило его состояние. Настолько, что Мэд рискнул открыть глаза. Хватило всего секунды, чтобы отбросить мысли о похмелье в сторону. Он находился в странном месте. Нет, правильнее будет сказать ОЧЕНЬ СТРАННОМ МЕСТЕ!
Он лежал внутри стеклянного куба высотой метра три. Наверное, материал был всё-таки другим, но прозрачным — это точно. Вокруг куба царила темнота, а вот его внутренности были освещены и довольно ярко. Сам же Мэд был полностью голым! Осознание этого факта окончательно отодвинуло головную боль на задворки сознания. Что здесь происходит? Где он? И где остальные?
Мэд встал, прикрывая ладошками своё «хозяйство». Он подошёл к одной из прозрачных стенок и попробовал вглядеться, увидеть то, что находится снаружи. Бесполезно. Свет исходил, казалось, из самой поверхности куба, оставляя окружающий мир в очень густом сумраке. Ничего увидеть не удалось. Хотя появилось ощущение, что вокруг находится значительное пустое пространство. Внезапно над головой раздалось лёгкое шипение. Мэд задрал голову, щурясь. Голос, что прозвучал с неба, был низким, даже гулким. Он задал всего один вопрос:
— Вы готовы к Игре?
Часть 24
14 сентября 1 года, вечер
— К какой ещё игре? — растерянно спросил Мэд.
Короткий смешок, а затем ответ, от которого кровь застыла в жилах:
— Игра на выживание, конечно! Ты только что стал добровольным участником! Желаешь что-нибудь сказать, пока не началось?
— Добровольным? Я вовсе не собирался…
— Отлично! Пусть начнётся Игра!
Громкий звук сирены ввинтился в уши, отчего Мэду пришлось схватиться руками за голову, чтобы не оглохнуть. Когда звук оборвался так же резко, как и начался, то свет, окутывающий стеклянную клетку, погас. Гоп очутился в полной темноте. Даже звуки, кроме собственного дыхания, тоже пропали. Хотя их и раньше не было слышно. Но спустя несколько секунд звуки всё же появились. Обострившийся в условиях полной слепоты слух уловил шлепки мерно падающих капель воды. Затем к этому добавилось еле слышное гудение. Источник его недолго оставался неизвестным. На потолке, медленно набирая яркость, загорелись круглые бляшки ламп.