— Конечно, понимаю вас, Jack! – Simona Mercedes соврала первый раз в жизни, солгала ради любви!
Ее мокрая ладошка накрыла влажный, после слизывания черной икры, палец капитана.
— Вы молодая, поэтому я с вас деньги не возьму! — Jack Russell усмехнулся, показывая, что догадывается, что Simona Mercedes ничего не поняла об его услугах дамам.
В его усмешке Simona Mercedes увидела вставные зубы из металлокерамики.
От железа десны у основания коронок почернели.
— Зато я со всех беру деньги! – Simona Mercedes засмеялась и погрозила капитану пальчиком. – И уверяю вас, капитан, что это очень большие деньги! – Simona Mercedes хотела понравиться капитану, но хотеть и уметь – разные вещи.
Рот Jack мигом превратился в сморщенное яблоко.
Глаза покрылись сеткой красных сосудов.
— Я ошибся в вас, мадемуазель!
Я не такой! – Капитан корабля напружинил грудь, и она стала похожа на живот.
Ушел и громко хлопнул дверью кабины летчиков.
Simona Mercedes зарыдала от безутешного горя.
Через минуту в динамике раздался тонкий голос несостоявшегося жениха.
— Дамы и господа! Из-за урагана «Катрин» наш самолет совершит вынужденную посадку не в аэропорту Nice, а в аэропорту для лоукостеров в Treviso.
Расстояние от Treviso до Nice шестьсот километров.
С автобусами туго, а на такси – дорого! – капитан корабля Jack Russell засмеялся с нотками истерики.
Его сухой кашель обиженного астматика бил в динамики и по барабанным перепонкам.
— Все неприятности из-за вас! – Стюардесса с избыточным весом и огромной черной бородавкой на носу злобно зашипела на Simona Mercedes. – Капитан рассердился, поэтому нарочно развернул самолет.
А меня в Nice ждет жених, но теперь, боюсь, что не дождется.
Женихов в Treviso нет.
— Не самолет, а воздушное судно! – Simona Mercedes машинально поправила стюардессу.
Но за свои новые знания получила подзатыльник от пожилой женщины, которая сидела на кресле за ее спиной.
Simona, словно мышка в мышеловке, вжалась в кресло и продолжала рыдать.
Затем проглотила пять таблеток снотворного и провалилась в страшный сон.
Она проспала почти все оставшееся время полета, не проснулась даже тогда, когда стюардесса пролила на нее кофе и шампанское.
Ей снилось, что она голая на соревнованиях, стоит на персидском ковре, и тысячи камер сканируют ее белое тело.
По груди на живот стекает горячий пузырящийся пот.
Напряженный лихорадочный темп занятий в секции гимнастики, банкеты, показы, выжали Simona Mercedes, как морковку для смузи.
Она посещала фабрики, где производят шелковые ночные трусики ее бренда, спортивные арены, названные, в ее честь, а также магазины, где продают ее столы, на которых можно танцевать.
Показы в Европе обязательно сопровождаются сумасшедшими карнавалами, встречами, душевными разговорами, никто до награждения не спит.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ Может быть, это любовь?
Сейчас в самолете рядом с ней в кресле лежал священнослужитель с жидкой бородкой, он за все время полета не отводил глаз от ее туфель, это единственный мужчина во Вселенной, который не знал ее в лицо и не носил нижнее белье, созданное на ее фирме.
Когда Simona Mercedes бережно опускала себя в кресло при посадке в самолет, священнослужитель икнул от восторга – Simona Mercedes уверена, что от восторга, а не из-за внутренней болезни, – и опустил глаза на ее туфли.
Она подумала, что священнослужитель влюбился в нее.
Есть ли у него жена и дети?
Женятся ли религиозные деятели?
Если им нельзя жениться, то откуда у них берутся дети? Из приюта?
К какой обители священник принадлежит?
Она боялась заговорить со священником, потому что не знала его вероисповедание, а неточность в разговоре о религии приводит к ссоре.
Simona Mercedes долго рассматривала свои фотографии в журнале Playboy – что там пишут о кольцах, которые она показывала в Эль—Магриб, и о той коллекции купальников для гимнастики, что демонстрировала за неделю до того в Москве, и через три минуты уже спала сном модельера.