— Но посмотрите, что произошло, — настаивала Алекс. — Этот счет открыли во время Второй мировой войны, а никто ничего не знает. Возможно, даже сами владельцы счета не ведают о нем. Или их наследники. И все из-за вашей пресловутой «тайны банковского вклада».
Охснер достал носовой платок и вытер лоб.
— Мне довелось узнать, что после войны отец Руди несколько раз пытался отыскать всех владельцев опекунских счетов, открытых на его имя. Но в большинстве случаев не удалось найти и следа. — Он повернулся к Руди и продолжал: — И не думай, что у твоего отца не было стимула. Если я правильно понял, согласно договору по этому счету (как и по многим другим), твоему отцу причитались пять процентов за управление деньгами — но лишь когда они перейдут в руки настоящего владельца.
— Пять процентов от чего? — уточнила Алекс.
Охснер вздохнул.
— Пять процентов от общей суммы на счету.
— И сколько же это? — настаивала Алекс.
— Не могу знать. Но скажу так: все акции, купленные на эти деньги в прошлом веке, неплохо поднялись. — Охснер достал свою кредитную карточку и передал ее официантке, потом снова повернулся к Алекс. — Вам известно, что одна тысяча долларов, вложенная в акции компании «Стандард энд пуэрз 500» в конце войны, сейчас выросла до миллиона? Вы знаете, что означает термин «экспоненциальный рост»?
— Конечно, знаю, — ответила Алекс.
— Тогда вам должно быть известно, что, вкладывая дивиденды и проценты по долгосрочным инвестициям в акции, можно так приумножить капитал, что людям и не снилось.
— Так о какой сумме мы сейчас ведем речь? — поинтересовалась Алекс.
Он не ответил.
— Миллион долларов?
Охснер молчал.
— Больше? Сколько? — Алекс не сводила с Охснера глаз.
Он несколько раз моргнул.
— Ну, это вас не касается!
— Именно об этом я вам все время и говорю, — сквозь зубы ответила Алекс.
Глава 6
Цюрих
Пятница, день
— Что за красавец, а? — Руди стоял рядом с Алекс, пока она наблюдала, как черный «даймлер» Охснера, взревев, покатился по узкой булыжной мостовой прочь от ресторана «Аисты».
— Думала, если он еще раз скажет «тайна банковского вклада», я закричу. — Алекс повернулась к Руди. — Он всегда такой?
— Раньше, когда я был мальчишкой, он хорошо ко мне относился. Помню, когда я приходил к отцу на работу, Георг всегда сажал меня к себе на колени, рассказывал разные истории. Но после смерти отца он стал другим. — Тоблер посмотрел Алекс в глаза. — Я всегда удивлялся, почему его, а не меня отец назначил своим душеприказчиком. Ведь будь иначе, я бы знал об этом счете еще с 1987 года.
— Знаете, моя мать тоже назначила своим поверенным не меня. А к ее имуществу тайна банковских вкладов не имела никакого отношения. — Алекс глубоко вздохнула. — Иногда просто следует жить, не особенно задумываясь. — Она посмотрела на часы. — Мне пора на работу. Уже почти два.
— А мне что делать? — спросил Руди.
— А вам не нужно на работу?
— Я хочу узнать, что произошло с моим отцом.
— Разве не ясно, что…
— Никогда не поверю, что отец наложил на себя руки, — не поверю, пока не узнаю наверняка, что произошло. — Стоявший перед входом в гостиницу Руди был похож на обиженного маленького мальчика. — Постой! У меня есть идея! — Он схватил Алекс за руку. — Пойдем в банк. Я могу зайти и сам проверить счет.
— Без меня. Я…
— Ладно, я пойду один. Этот счет формально принадлежит мне. Охснер сам так сказал, верно? Они мне все расскажут.
— Что бы вы ни предприняли, не впутывайте в это меня. — Алекс посмотрела Руди прямо в глаза. — Понятно? Я могу потерять работу, если…
— Не волнуйся. Обещаю не впутывать тебя, если ты мне поможешь. — Он обнял Алекс за талию. — А ты ведь мне поможешь? Спасибо.
Он двинулся вперед.