– Но посмотрите, что произошло, – настаивала Алекс. – Этот счет открыли во время Второй мировой войны, а никто ничего не знает. Возможно, даже сами владельцы счета не ведают о нем. Или их наследники. И все из-за вашей пресловутой «тайны банковского вклада».
Охснер достал носовой платок и вытер лоб.
– Мне довелось узнать, что после войны отец Руди несколько раз пытался отыскать всех владельцев опекунских счетов, открытых на его имя. Но в большинстве случаев не удалось найти и следа. – Он повернулся к Руди и продолжал: – И не думай, что у твоего отца не было стимула. Если я правильно понял, согласно договору по этому счету (как и по многим другим), твоему отцу причитались пять процентов за управление деньгами – но лишь когда они перейдут в руки настоящего владельца.
– Пять процентов от чего? – уточнила Алекс.
Охснер вздохнул.
– Пять процентов от общей суммы на счету.
– И сколько же это? – настаивала Алекс.
– Не могу знать. Но скажу так: все акции, купленные на эти деньги в прошлом веке, неплохо поднялись. – Охснер достал свою кредитную карточку и передал ее официантке, потом снова повернулся к Алекс. – Вам известно, что одна тысяча долларов, вложенная в акции компании «Стандард энд пуэрз 500» в конце войны, сейчас выросла до миллиона? Вы знаете, что означает термин «экспоненциальный рост»?
– Конечно, знаю, – ответила Алекс.
– Тогда вам должно быть известно, что, вкладывая дивиденды и проценты по долгосрочным инвестициям в акции, можно так приумножить капитал, что людям и не снилось.
– Так о какой сумме мы сейчас ведем речь? – поинтересовалась Алекс.
Он не ответил.
– Миллион долларов?
Охснер молчал.
– Больше? Сколько? – Алекс не сводила с Охснера глаз.
Он несколько раз моргнул.
– Ну, это вас не касается!
– Именно об этом я вам все время и говорю, – сквозь зубы ответила Алекс.
Глава 6
Цюрих
Пятница, день
– Что за красавец, а? – Руди стоял рядом с Алекс, пока она наблюдала, как черный «даймлер» Охснера, взревев, покатился по узкой булыжной мостовой прочь от ресторана «Аисты».
– Думала, если он еще раз скажет «тайна банковского вклада», я закричу. – Алекс повернулась к Руди. – Он всегда такой?
– Раньше, когда я был мальчишкой, он хорошо ко мне относился. Помню, когда я приходил к отцу на работу, Георг всегда сажал меня к себе на колени, рассказывал разные истории. Но после смерти отца он стал другим. – Тоблер посмотрел Алекс в глаза. – Я всегда удивлялся, почему его, а не меня отец назначил своим душеприказчиком. Ведь будь иначе, я бы знал об этом счете еще с 1987 года.
– Знаете, моя мать тоже назначила своим поверенным не меня. А к ее имуществу тайна банковских вкладов не имела никакого отношения. – Алекс глубоко вздохнула. – Иногда просто следует жить, не особенно задумываясь. – Она посмотрела на часы. – Мне пора на работу. Уже почти два.
– А мне что делать? – спросил Руди.
– А вам не нужно на работу?
– Я хочу узнать, что произошло с моим отцом.
– Разве не ясно, что…
– Никогда не поверю, что отец наложил на себя руки, – не поверю, пока не узнаю наверняка, что произошло. – Стоявший перед входом в гостиницу Руди был похож на обиженного маленького мальчика. – Постой! У меня есть идея! – Он схватил Алекс за руку. – Пойдем в банк. Я могу зайти и сам проверить счет.
– Без меня. Я…
– Ладно, я пойду один. Этот счет формально принадлежит мне. Охснер сам так сказал, верно? Они мне все расскажут.
– Что бы вы ни предприняли, не впутывайте в это меня. – Алекс посмотрела Руди прямо в глаза. – Понятно? Я могу потерять работу, если…
– Не волнуйся. Обещаю не впутывать тебя, если ты мне поможешь. – Он обнял Алекс за талию. – А ты ведь мне поможешь? Спасибо.
Он двинулся вперед.
– Если в банке спросят, каким образом я узнал о счете, скажу, что мне рассказал Охснер. А он попросту не сможет выдать твое имя. – Руди повернулся к ней и улыбнулся. – Вот тебе и пример того, как тайна банковского вклада в Швейцарии может сыграть нам на руку.