Он повел ее по узкой дорожке, которая пролегала за рестораном и выходила на Банхофштрассе.
– Интересно, сколько же сейчас денег на этом счету? Хотя, должен признаться, я помню те длинные списки депозитных счетов, опубликованные в прессе. Еще в девяностых годах. К сожалению, Охснер прав. На большинстве лежало лишь по паре тысяч долларов. Сто тысяч максимум. – Он легонько сжал ей руку. – Но думаю, что, если этими денежками распоряжались с умом, сейчас их должно быть гораздо больше. Может быть, даже целый миллион!
– Что ж, вам осталось только пойти в банк и спросить о деньгах. – Алекс указала пальцем на главный вход в цюрихский банк «Гельвеция», через дорогу. – Это здесь.
Два каменных купидона, голеньких младенца из потемневшего от времени гранита, охраняли вход.
– К сожалению, мой вход, служебный, с той стороны здания. – Алекс протянула Руди руку на прощание.
– Можешь себе представить: все деньги там, внутри? – Глаза Руди округлились. – Только и ждут, когда я приду и заявлю на них права.
– Но это ведь на самом деле не ваши деньги, не так ли?
– Ну, по крайней мере, процент за управление мой. Разве не так объяснил Охснер? Пять процентов от суммы принадлежали отцу, а значит, сейчас они мои. – Руди кивнул. – А пять процентов от миллиона – это…
– Пятьдесят тысяч долларов.
– Ого! – Руди схватил протянутую руку Алекс. – А что ты скажешь, если мы их разделим? Я дам тебе половину?
– С чего бы это?
– За помощь.
– Но я ничего не сделала. Вы заставили меня рассказать, что мне известно, а известно мне не очень много.
– Я имел в виду твою помощь в расследовании того, что на самом деле случилось в 1987-м. – Он не отпускал ее руки. – Уверен, с твоей помощью я смог бы влезть в банковский компьютер и выяснить точно, что тогда произошло.
– Двадцать пять тысяч долларов за риск потерять работу? Нет уж, спасибо. – Алекс отняла руку. – Как ни странно, мне нужна моя зарплата – чтобы вернуть ссуду, полученную на обучение. И могу вас заверить, это намного больше двадцати пяти тысяч.
– Тебе не придется терять работу. Ты могла бы заняться этим в свободное от работы время. Тайком.
– Мне очень жаль, но я скажу «нет».
– Я буду платить тебе фиксированный гонорар за каждый час занятия этим нашим делом. Все, что нужно, – это войти в компьютерную систему банка и посмотреть, что случилось со счетом в 1987 году.
Алекс отрицательно покачала головой.
– Вы не отступите, так ведь?
– Я просто хочу узнать, что произошло. А без твоей помощи, боюсь, я никогда этого не узнаю.
– Послушайте, – мягко начала Алекс, – я и правда не могу вам помочь. Даже если бы я и согласилась провести расследование, меня не допустят к банковским документам. Единственное, к чему я имею доступ, – это код.
– Но все, что происходит, наверняка записывается где-то в банковском компьютере, не так ли?
– Руди, компьютерные файлы – это одно, а код – другое. Я работаю лишь с той частью программы, которая указывает компьютеру, что ему делать. Это не имеет никакого отношения ни к самому банку, ни к счетам.
– Но из кода ты узнала о счете моего отца, а также о его компании в 1987-м.
– Простая случайность. Я не имею ни малейшего понятия, почему там был написан код. Это была разовая сделка. Нетипичная. Аномалия.
– Но ведь могут быть и другие аномалии, – не отступал Руди. – Не могла бы ты просто посмотреть? Хотя бы для моего успокоения?
– Извините. Если меня поймают за этим, я буду уволена. И больше мне не видать работы консультанта.
– Да ладно! – Руди не сводил с нее глаз. – Неужели трудно попробовать?
Она покачала головой.
– Я согласилась встретиться, пообедать с вами и Охснером по одной-единственной причине – убедиться, что больше не участвую в этом деле. Я не желаю терять свое место.
– Но, получив свою долю, ты сможешь уволиться.
– Говорю же вам, с двадцатью пятью тысячами долларов нельзя выплатить даже первый взнос.
– А что, если на счету больше миллиона долларов? – Руди вопросительно поднял брови.
– Руди, даже если два миллиона – этого недостаточно. Вы уж извините.
– Вот что. Давай я пойду и посмотрю, сколько там на счету. Потом ты примешь решение.
Алекс молчала.
– Я и прошу всего-то подождать меня тут пять минут. Я пойду в банк, узнаю и сразу же вернусь. Ты ничем не рискуешь. Договорились?