Обернувшись к ведьме, я несколько раз показал ей на свои глаза. Непонятно как, но ведьмочка поняла меня очень быстро. Она подошла и мазнула мне по лицу своей кровью, после чего что-то прошептала. Зрение тут же прояснилось, а боль в плече утихла, хоть и не пропала совсем.
Рыкнув, я снова метнулся в бой. Первой целью были Клинки. Мне повезло – Орел, не заметив меня, как раз делала восходящий удар, пытаясь распороть горло Севатару. Я схватил ее за плечи, глубоко в мясо всадив свои когти. Она сильно дернулась, пытаясь взлететь, но ей это не удалось, а в следующий миг Авель точным ударом топора начисто снес ей голову. Дернувшись еще пару раз, Орел обмякла в последний раз.
Я мог бы помочь и Артуро с Афиной, вот только от них меня отделял Освальд. Да, Гриф, может, и был непростым противником, но вот Освальд был куда страшнее, поэтому я решил вмешаться. Действовать надо было наверняка.
Не было в моих битвах такого момента, когда мне прямо требовалось решить все одним-единственным ударом. Всегда все проходило или в виде масштабных долгих истощающих сражений, или же быстрых стычек. А вот сейчас мне надо было ударить один раз, но как можно более сильно. А потому я открыл пасть пошире и окатил все вокруг меня потоком жидкого речного металла. Я старался целиться туда, где было как можно меньше возможности задеть соратников или ограничить им движения, но все равно – я заполнял зал струями желто-белого металла. Она растекался у стен, покрывал колонны, воздух вокруг ярко светящихся луж дрожал, а в воздухе быстро запахло сталью и гарью. Вместе с этим, с каждой лужей, с каждой крупицей света и жара, мое тело наполняла все большая и большая Мощь Инферно. когда я понял, что хватит, почти треть зала была покрыта быстро остывающим металлом.
А потом я вытянул здоровую руку в сторону Освальда и применил пространство.
Почувствовав что-то не то, Ранф отскочил в сторону. Саулу повезло меньше – его жидкое оружие в виде копья вырвало из рук и всосало в пространственную аномалию. Меня радовало то, что удар пришелся точно по Освальду.
Пространство зарябило, а потом попыталось втянуться само в себя, но главное я сделал. Захватил главу Тысячи Глаз в ловушку. И я что было сил сдавил пространство, стремясь уменьшить объем небольшой комнаты до объема кружки.
Что-то лопнуло, и из образовавшегося вместо фигуры Освальда ярко-красного шарика хлынули потоки крови. Я отпустил пространство, и на пол зала упал мясной шарик. В центре что-то мелькнуло бирюзовым, и за удар сердца Освальд восстановился. Голый, с торчащими из спины костяными лезвиями, без своей белой полумаски, и зверски злой. Его безумные глаза вперились в меня, и…
И я повторил. Я снова захватил его, и цилиндр высотой в метр восемьдесят удлинил до полукилометра. На пол упал комок фарша. Вспышка, Освальд стоит.
Следующие тридцать бесконечных секунд я просто пытал его. Сжимал, растягивал, удлинял, разрывал, буквально перемешивал – делал все, на что хватало фантазии. Но этого было мало. Каждый раз Освальд вставал, раз за разом. Он поднимался и поднимался, восстанавливался и восстанавливался. А самое худшее было то, что металл вокруг меня остывал, и Мощи Инферно становилось все меньше и меньше.
И вот когда я снова сжал его до размеров грецкого ореха, кто-то тронул меня за плечо. Обернувшись, я увидел Севатара. Убедившись, что я его вижу, он указал рукой на стоящего рядом Авеля. Его топор с жутким знаком светился от переизбытка какой-то незнакомой мне алой энергии. Это что-то совершенно точно не имело своих аналогов в нашей Общности миров.
Я кивнул и отпустил пространство, тяжело вздохнув. Лишь выдохнув, я смог заметить то, что от меня снова исходили целые клубы пара. Снова перегрев. И повторить такой фокус с пространством я уже вряд ли смогу.
На пол снова шлепнулся кусочек мяса. Снова бирюзовое мерцание, и вот вновь перед нами стоит Освальд. Тяжело дышащий, уставший, но все равно яростный. Первое, что он сделал – рванул в бок, уходя от возможного удара моего пространства. По лицу было видно, что он почти сразу же понял, что никто не будет снова его превращать в комок плоти, и безумная радость, озарившая его лицо, заставила меня вздрогнуть.