Он оставил мне порезы на виске, щеке и левом плече, я мощно ударил по локтю, надеясь перебить руку. Тщетно, остатки брони хорошо прикрывали его. И снова смертельные танцы с древним пожирателем душ. Он давит скоростью, я уворачиваюсь, принимаю удары на уродливую булаву и изредка, как успеваю заметить окно, бью. И все бессмысленно – его броня слишком прочная и толстая, а я слишком вымотан сражением, чтобы наносить по-настоящему сильные удары.
Стоп! Я даже на секунду загнал Кота обратно. А зачем мне полагаться на свои истощенные мышцы, когда мои мощепроводы еще могут что-то выдать?
И снова я поддался буйству битвы. Уйти, отшатнуться, прикрыться от широкого рубящего удара, принять его меч на булаву, оттолкнуть… На булаве вспух красный шарик взрыва, и я подорвал его. Движением профессионального бейсболиста я нанес шикарный удар прямо в плечо, и броня поддалась. Треснул тверды мрак, и даже сквозь рык Освальда я с удовлетворением услышал хруст его кости.
Но он отпрыгнул в сторону, разрывая дистанцию, и соткал из мрака длинный тонкий стилет. Прежде, чем я успел что-то сделать, он загнал его себе в череп. И тут же вынул, отбросил его в сторону, и с зловещей улыбкой повел секунду назад сломанным плечом.
С новыми силами он ринулся в атаку, и тут мне оставалось только защищаться. Не знаю, сколько я продержался, но мне на помощь пришли Клинки – в один момент из груди Освальда выросло острие двуручного меча, и смертельно раненый червивый с рыком развернулся, чтобы дать бой новому участнику. Я же отступил в сторону и привалился плечом к облитой моим же металлом колонне, чтобы хоть как-то перевести дух.
Пытаясь отдышаться, я смотрел, как Авель и Севатар вдвоем наседают на танцующего с рапирой Освальда. Мощные удары и тычки обухом Авеля, и такие же размашистые движения тяжелого меча Севатара были на удивление неэффективны против Освальда. Тот, даже раненый и в броне, двигался легче, чем они вдвоем.
И тут Лира совершила ошибку – она с расстояния в десяток метров несколько раз выстрелила в Освальда. Пули отразились от его брони, не нанеся никакого урона. Зато она обратила на себя его внимание. Он увернулся от пикирующего топора Авеля, пнул в бедро Севатара и рванул к Лире, прижавшей что-то к губам, занося рапиру.
Не знаю, как я успел, но я принял этот удар на булаву. За мог я преодолел порядка шести метров, и за это стоило благодарить пространство. Я скрестил наши оружия за мгновение до того, как раскаленный меч упал бы на голову Лиры. Рыча от бешенства, я наградил Освальда несколькими ударами, отбрасывая его в сторону. Он попытался было накинуться на меня снова, но его отвлекли на себя Клинки.
И тут кто-то снова хлопнул меня по плечу. Я обернулся, думая, что это Лира. Но нет, это была не она.
Передо мной стоял, ухмыляясь, Ансельм Фольди, а за его спиной, израненный, окровавленный, с шевелящимися, будто бы под водой, волосами, Эдвин.
— Дай-ка мы, – с улыбкой сказал Илквалки, и ринулся в бой. Гораздо более медленно ко мне подошел Эд.
— У меня рана, чудесник бок задел. Прижги-ка его, пожалуйста, – попросил он меня и отнял руку от бока. Я попытался было выругаться, но у меня не вышло – весь его правый бок был в прямом смысле слова стесан чем-то. Кожа отсутствовала, а в ране виднелись двигающиеся и кровоточащие мышцы. Тепловым излучением я прижег все мелкие кровотечения, что Эд коротко и едка прокомментировал в своей вечной манере:
— …мать этого чудесника в гробу видал, – наконец закончил он, практически на вежливой ноте. Поведя плечами, он вскинул Костер и тоже бросился в бой.
Вот теперь Освальду стало намного хуже. Мало того, что ему противостояли два Клинка с их мощными ударами, от которых ему пришлось уворачиваться, так и сейчас на него насел самый настоящий боевой волшебник, которому вообще не надо было подходить. Ансельм разлил по полу воды, издали атаковал Освальда тяжелыми водяными пулями, сбивая ему баланс, и изредка хватал его за ноги возникающими из луж водяными щупальцами, останавливая его движение прочь от взмахов мечей и топора. Очень ловко вписался в бой и Эдвин, проскальзывая мимо летящих клинков под невозможными углами, причудливо изгибая свои конечности и нанося глубокие кровоточащие раны.
Казалось, что победа уже почти близка, наш главный враг успел умереть полдесятка раз, как Освальд вновь улучил момент и вынул свои костяные лезвия. Баланс снова выровнялся – теперь ему не надо было уворачиваться, большинство ударов он принимал на лезвия, и даже начал огрызаться по атакующим. Несколько росчерков сияющего алым меча, и грудь Эдвина украсилась царапинами, точный удар, и левая рука Севатара обмякла. В следующий миг щупальца Ансельма обхватили обе его ноги, и буквально подлетевший Эдвин рассек Освальда визжащим какофонией мечом надвое. Удар сердца, бирюзовая вспышка, и Освальд снова стоит. Вот только Ансельм и Эд были к такому не готовы, и, используя эффект неожиданности, червивый прочертил по бедру Эда кровавую линию и метнулся к сильно мешающему ему Илквалки.