Освальд начал глубоко вдыхать через широко открытый рот, и из глаз Эда вылетел светящийся черно-фиолетовым огнем шарик. Он тут же попал червивому в рот, тот его с наслаждением глотнул, после чего отбросил вздрогнувшего всем телом Эда.
Мы все смотрели на Освальда, который стоял, оглядывая полумертвых нас, с лицом превосходства. И каждый из нас заметил, как он внезапно начал меняться в лице и прокашлялся. Потом он нахмурился и еще раз откашлялся. Потом он просто зашелся в безостановочном кашле, а из его рта почти сразу начали вылетать капли крови.
За громогласным кашлем мы даже не сразу услышали, как облегченно смеется Эдвин:
— Ха-ха-ха-ха! Подумать только! Десяток лет на эксперименты, добычу сведений и километровые расчеты! Да я ведь ради этого начал учить матемагию. А всего-то! Всего-то надо было выступить против главы самого жуткого ордена червивых! А-ха-ха-ха! Так тебе, утырок гребаный! – заходился в смехоподобном кашле Эдвин, который, внезапно, стал выглядеть гораздо здоровее, – Прожуй хорошенько, мразь, ей нравилось, когда я ее оскорбляю, так что, думаю, ей понравится и это. Как тебе на вкус Девятая нота, а, сука?
Эдвин ненадолго замолчал, явно наслаждаясь зрелищем, как посиневший Освальд упал на колени, а по всему его телу открывались маленькие кровотечения.
— Так его, Девятая. Прижми его напоследок, – улыбнулся он.
Внезапно Освальду стало еще хуже. Вены на поверхности его кожи, видневшейся через проломы в броне, начали лопаться, а шрам через все тело разошелся полностью. Под червивым быстро начала накапливаться целая лужа крови, и что действительно удовлетворяло, так это то, что кровотечений быстро становилось больше. Уже спустя пяток секунд кровь лилась уже и из носа, и из глаз, и из ушей, и из десятка настоящих порезов. Еще несколько ударов сердца, и мы могли наблюдать, как кожа Освальда, там, где она была открыта, начала вспухать огромными прыщами и с хлопками разрываться, выпуская наружу фонтанчики крови. В этот момент его глаза впервые вспыхнули бирюзовым.
— Это шанс! – подал голос Авель, – Он именно что дестабилизирован! Атаковать надо сейчас!
Услышав слово «атаковать», Освальд вслепую рванулся куда-то вбок, попадая почти под ноги Ранфу.
В этом мире я пережил немало приятных мгновений. Первое объятье у Лиры, куриные крылышки, жареная рыбка, фагатха, ощущение побед, становление действительно сильным, успешно сданный экзамен на Черный Сертификат, обретение человеческой формы, сцена сияющего моря у подножия башен Гнезда, первый поцелуй и первая ночь с Лирой… Но зрелище того, как Ранф отвешивает пинок Освальду по лицу с такой силой, что у того вылетает два зуба, пожалуй, перебил это все. Ну, может, кроме двух последних пунктов. Я даже приподнялся на локтях, после чего, не сумев подавить вскрик, сел и привалился спиной к колонне. Я не имел права пропустить ничего из этого зрелища.
Откинувшись в сторону, Освальд тяжело поднялся на четвереньки. Его вырвало кровавым потоком, а со спины в образовавшейся луже я увидел новый бирюзовый отсвет. Оглянувшись по сторонам, он пополз куда-то в сторону трона, который целиком скрылся под слоем уже почти остывшего речного железа.
Ранф и Илквалки следовали за ним, готовые в любой момент атаковать. Для них, да и для нас всех было неожиданностью то, что потолок зала проломится, и в зал аккуратно спустится, левитируя, перевернутая пирамида из белого мрамора. Еще в полете она начала трескаться, обнажая нездорово выглядящее сероватое мясо, разрастаясь во все стороны причудливыми ветвями. На пол опустилась уже не пирамида, а отвратительно выглядящий огромный цветок, на чьих «листьях», будто сотканных из огромных пустых сосудов, гроздьями висели белые с синими разводами амулеты. Визуально этот цветок чем-то напоминал паучью лилию. Особенно омерзительным было то, что на концах некоторых ветвей расположились высушенные кусочки мяса, в которых с трудом, но узнавались сердца.
Илквалки защитил Ранфа от нескольких чуть было не упавших на него обломков потолка, а почти подползшего Освальда прикрыла Каменная Орхидея – больше не было сомнений, что именно стоит перед нами. И именно из-за того, что Ансельм начал прикрывать Ранфа, Освальд сумел доползти до Орхидеи. Доползти и коснуться основания, тут же покрывая себя слоем чего-то, что я раньше не видел. Я встречался с газообразным, дымоподобным, жидким и твердым как камень мраком, а вот с мраком, блестящим как сталь, я был незнаком. Именно таким Освальд и прикрылся, словно бы укрывая себя в кокон.