Мы тут же двинулись вперед. Больше сражений на нашем пути не было – практически всю охрану оттянули на себя Ранф и прочие бойцы-ближники. Мы же двигались по обшарпанным коридорам, пока не увидели нужную дверь. Рядом стоял типичный охранник Тысячи Глаз. Завидев нас, он лишь усмехнулся, и его лицо подернула дымка. Когда она рассеялась, мы увидели Сорокопута, с довольным видом почесывающего пятерней затылок.
— Он там, можете не особенно торопиться, – сказал нам человек, добывший план здания и все расположение этого секретного объекта.
— Но мы будем, – отрезал я и выбил дверь ногой, одновременно посылая вперед волну жара. Предусмотрительно – она запекла живьем какую-то веретенообразную тварь самого отвратительного вида.
В комнате за дверью стоял высокий мужчина лет сорока, совершенно лысый и татуированный с ног до головы. Буквально – даже на лице были татуировки, изображающие переплетенных змей.
Амвис Фоль, а это совершенно точно был он, еще раз вскинул руки, но сделать больше ничего не успел. Ральф хлопнул в ладоши, и руки Белого Сердца безжизненно повисли, а он зам издал хриплый рык. Метнувшийся быстрее, чем дозволено человеку, Эдвин просто дважды махнул резонатором, отрубая вермиалисту руки. Тут подоспел я, который двумя потоками направленного жара прижег ему культи. В завершение я дал ему пинок в грудь, и вермиалист бессильно завалился на спину, опрокинув какую-то реторту, видимо, со спиртом.
Я окинул взглядом лабораторию – а это была именно она. Принадлежала она, на первый взгляд, исследователю-анатому, так как все стены были в гравюрах и диаграммах, рассказывающих о строении человеческого тела. Но вот мужчина, лежавший на металлическом столе, буквально кричал о том, что он не анатом – грудная клетка подопытного была вскрыта, давая обзор на сжимающиеся легкие. Мужчина совершенно безумными глазами смотрел на нас. Он был в сознании.
Я скрипнул зубами и обернулся, даже шагнул к Амвису, но меня удержал за плечо Эдвин:
— Потом, Джас. Не наделай глупостей.
Выпустив воздух сквозь сжатые зубы, я кивнул. Потом присел на корточки перед испуганным Амвисом, сорвал с его груди амулет в виде белого шара с синими разводами, и с широкой улыбкой кота, которому в руки попала птичка, сказал:
— Привет, ублюдок. Пообщаемся?
Интерлюдия. Освальд
— Господин! – раздалось еще из-за двери.
Вбежавший посыльный не стал церемониться, растолкал охрану, распахнул дверь и вбежал в тронный зал. Его взгляд мазнул по окружению, задержавшись на самом троне – его господина там не было. Гонец обнаружил его возле столика с проклятой умелой ведьмой картой Валирима.
Владелец и повелитель этого государства стоял, нависнув над картой, и бесстрастно смотрел на две ярко-красные точки на ней. Карта эта могла показать ему многое – россыпь черных точек показывала его войска, синие точки означали вражеские силы, оранжевые – авангард армии черведавов; голубые области показывали его безраздельную власть, а красная Ехонта заставляла его сжать губы в тонкую ниточку. Но в данный момент Освальду было плевать даже на черведавов, что были сейчас самой большой угрозой. Ярко-красные точки, даже немного всплывавшие над поверхностью проклятой карты. Смерть двух самых близких соратников. Тех, кто отдал ему душу и сердце, связь ближе интимной. Что может быть сакральнее, чем Истинная Смерть?
— Господин, – прошептал гонец, уже стоявший в традиционном знаке уважения Тысячи Глаз – на одном колене, прижав правый кулак к полу.
— Я слушаю тебя, – лицо, испещренное шрамами, складывавшимися в слова языка духов, обернулось к посланнику.
— Донесение от Гримфельда: Фоль и Могро мертвы. Первый был убит вчера вечером, второй лишь четыре часа назад, в городе…
— Мальф, – закончил за гонца Освальд.
— Да, господин. Мальф. Ваши приказы? Что передать офицерам?
— Удвоить бдительность, усилить патрули. Ходить чаще, ходить группами больше. Пусть назначат солдат, что будут отступать при схватках – нам нужна информация о том, кто это сделал.
— Информация уже есть, господин, – посыльный сунул руку за пазуху и вытащил ведьмовские рисунки, протягивая их господину.
Глава Тысячи, наконец, встал во весь свой рост и, позволив себе выплеснуть эмоции в виде легкого помахивания двумя хвостами, подошел и взял карточки. Там были смазанные, неверные изображения нескольких людей. Двух из них Освальд знал, остальных троих – нет.