Безупречный воспользовался преимуществом во время нападения Вудивера, схватил Рейта, повалил его на землю и впился длинными острыми зубами ему в шею. Тело Рейта обхватили напряженные, как проволочные канаты, руки, но дирдирмен забыл прижать руки противника. Рейт изо всех сил ударил ладонями по белым ушам безупречного. Тот издал сдавленный визг, оглушенно замотал головой и на мгновение расслабился. Рейт выскользнул из-под тощего тела и уселся мутанту на спину, как всадник на огромном белом угре. Не позволяя противнику приподняться, Рейт обрабатывал лысую голову — обрывал фальшивые антенны, бил носом по земле, потянул вверх и повернул лицом к себе одним резким движением. Голова безупречного неподвижно смотрела в сторону и вдаль, шея наморщилась спиральными складками, тело билось, барахталось — и вдруг перестало двигаться.
Рейт поднялся на ноги, тяжело дыша и стараясь унять дрожь в руках и коленях. «Я оправдан», — сказал он.
«Обвинения жирного недочеловека опровергнуты, — продудел дирдирмен-совершенный. — Теперь его можно привлечь к ответу».
Рейт повернулся, чтобы уйти. «Стой! — только теперь голос дирдирмена наполнился грудным вибрато. — Разве нет других обвинений?»
Стоявший рядом с совершенным дирдир из касты превосходных, с жестко торчащими антеннами, сверкающими многоцветными кристаллическими отливами, заговорил: «Тварь все еще заклинает «дрсса»?»
Рейт, полуотравленный усталостью и нервным возбуждением после схватки, вызывающе развернулся лицом к дирдиру: «Это вы — твари, я — человек!»
«Ты вызываешь арбитра? — спросил совершенный. — Если нет, поехали!»
Сердце Рейта упало: «Какие еще обвинения?»
Дирдир-превосходный вышел вперед: «Я обвиняю тебя и твоих сообщников! Вы незаконно проникли с оружием в заказник дирдиров и предательски умертвили охотников из клана Тисц, устроив западню».
«Я отрицаю это», — хрипло произнес Рейт.
Превосходный повернулся к совершенному: «Я требую арбитража. Я требую, чтобы мне выдали эту тварь и ее сообщников. Я требую, чтобы их объявили исключительной добычей клана Тисц».
«Я беру на себя бремя арбитража», — продудел совершенный. Обратившись к Рейту, он гнусаво и грубо протявкал: «Ты проник в Карабас, это правда!»
«Я был в Карабасе. Мне никто не сказал, что это запрещено».
«Запрещение общеизвестно. Ты устроил засаду и напал на охотников, это правда!»
«Я не нападал ни на кого, кто не напал на меня первый. Любое живое существо имеет право на самозащиту. Дирдиры бросаются на людей, как дикие звери. Дикий зверь рискует своей жизнью, когда ищет пропитание. Дирдиры трусливо избегают риска, не позволяя людям защищаться».
В приглушенном ропоте толпы можно было расслышать пару одобрительных возгласов.
«Охота — традиция дирдиров. Такова сущность дирдиров. Традиция недолюдей — служить дичью. Такова сущность недочеловека».
«Недолюдей нет, есть только люди, и вы это прекрасно знаете, — сказал Рейт. — Я человек и никому не служу добычей. Когда на меня нападает дикий зверь, я его убиваю».
На белой костяной поверхности лица дирдира-совершенного не отражалось никаких чувств. Но антенны его ощетинились и начали светиться. «Приговор должен соответствовать традиции! — протявкал инопланетянин. — Я нахожу недочеловека виновным. Недостойный спектакль окончен. Забрать его в Стеклянную клетку!»
«Я оспариваю решение арбитра!» — заорал Рейт. Выступив вперед, он ударил совершенного кулаком в висок. Наружная кость дирдира оказалась холодной и слегка упругой, как панцирь молодой черепахи. Костяшки Рейта болели от столкновения. Антенны совершенного торчали вверх веером раскаленных прутьев, он испустил тихий свист. Толпа молчала, не веря своим глазам.
Совершенный выдвинул вперед полусогнутые длинные руки, сжимая и разжимая когти. С клокочущим визгом он присел, приготовившись к прыжку.
«Постой, постой! — тянул время Рейт, отбегая назад. — По каким правилам мы деремся?»
«Никаких правил! Я убиваю, как хочу!»
«А если я тебя убью? Я буду оправдан, и мои друзья тоже?»
«Таков обычай».
«Я хотел бы драться на шпагах».
«Ты умрешь здесь и сейчас. Уловки бесполезны».