После прибытия в гостиницу «В Мертвой степи» Рейт натерся маслом, мелким песком и просеянной золой, смыл их чистой водой и повторил весь процесс, думая, что в качестве одного из первых нововведений он предложил бы жителям Перы, да и всей планеты, банное мыло: «Неужели такой относительно простой продукт неизвестен на Тшае? Нужно спросить Дэрль — Йилин-Йилан — как бы ее ни звали! — используется ли мыло в Катте».
Помывшись и побрившись, в свежем белье и новых сандалиях из мягкой кожи, Рейт спустился в трактирный зал и подкрепился горячей кашей с тушеным мясом. Налицо была очевидная перестановка сил. Служащие гостиницы проявляли к Рейту преувеличенное уважение. Постояльцы тихо переговаривались, искоса наблюдая за ним.
Рейт заметил группу горожан, стоявших во дворе, о чем-то бормотавших и время от времени заглядывавших в трактир. Когда он кончил обедать, они вошли и выстроились перед его столом.
Рейт оглядел их и узнал двоих или троих, присутствовавших при казни Наги Гохо. Один — худой, желтокожий, с горящими черными глазами — по-видимому, происходил из болотного племени. Другой казался полукровкой, потомком часчменов и серокожих. Третий, типичный представитель серокожей расы, был среднего роста, лысый, с кожей цвета замазки, мясистым комковатым носом и маслянистыми выпуклыми глазами. Четвертый, старик из степного племени, отличался определенным благородством внешности, несмотря на изможденность и обветренность лица. Происхождение пятого — коротенького, круглого, как бочонок, с длинными руками, свисавшими почти до колен — угадать было невозможно. Старику-кочевнику поручили выступить от имени делегации. Он говорил напряженно, с вызовом: «Мы — Совет Пятерых, избранный по вашей рекомендации. Мы долго совещались. В связи с тем, что вы оказали помощь в уничтожении Гохо и гнаштеров, мы желаем назначить вас городским головой Перы».
«Действующим в пределах планов и ограничений, утвержденных советом», — не преминул добавить серокожий часчмен-полукровка.
Рейт еще не принял окончательное, необратимое решение. Откинувшись на спинку стула и обозревая делегацию, он думал, что ему едва ли доводилось видеть столь разнородную группу.
«Все не так просто, — сказал он наконец. — Может случиться, что вы не пожелаете мне помогать. Я не возьму на себя такие обязанности, если мне не гарантируют безусловное содействие».
«Содействие — в чем?» — спросил серокожий.
«Во внедрении перемен. Чрезвычайных, далеко идущих перемен».
Члены совета приступили к осторожным расспросам. «Мы придерживаемся традиций, — ворчал часчмен-полукровка. — Жизнь и так тяжела. Мы не можем себе позволить рискованные эксперименты».
Старик-кочевник вмешался с трескучим смешком: «Эксперименты! Нам ли бояться экспериментов? Любая перемена может быть только к лучшему. Послушаем, что нам предлагают!»
«Хорошо! — уступил серокожий часчмен. — Послушать не повредит, мы ничего не обещали».
Рейт сказал: «Я согласен с этим человеком, — он указал на старика. — Пера лежит в развалинах. Горожане живут не лучше беженцев. У людей нет гордости, нет уважения к себе, они ютятся в норах — грязные, невежественные, закутанные в тряпье. Хуже всего то, что их это, по всей видимости, не волнует».
Делегаты опешили. Старый кочевник разразился хриплым язвительным хохотом, серокожий часчмен помрачнел. Другие выглядели нерешительно. Отойдя в сторону, они тихо поговорили и вернулись к Рейту: «Нельзя ли подробнее объяснить, какие перемены вы предлагаете?»
Рейт отрицательно помотал головой: «Я еще не думал об этом по-настоящему. Откровенно говоря, я человек цивилизованный — то есть получил воспитание и образование в цивилизованной среде. Я знаю, что люди способны на многое — вероятно, вы даже представить себе не можете их достижения. Жители Перы — люди. Следовательно, я утверждаю, что они должны жить так, как подобает людям».
«Все это превосходно и замечательно! — воскликнул болотный человек. — Но как? Как, практически, этого добиться?»
«Ну, в первую очередь требуется дисциплинированное, хорошо обученное ополчение, способное поддерживать порядок и защищать город и караваны от зеленых часчей. Следует организовать школы и больницу, построить металлургический цех и склады, устроить городской рынок. В то же время я побуждал бы жителей строить дома, расчищать улицы и площади».
Члены совета неловко переминались с ноги на ногу, с недоверием поглядывая друг на друга и на Рейта. Старый кочевник крякнул: «Оно и понятно, что мы люди — разве с этим кто-нибудь спорит? А будучи людьми, мы должны соблюдать осторожность. Мы не стремимся стать дирдирами. Достаточно того, что мы выживаем».