– Что ты говоришь! Как трогательно! С твоей мамочкой?
– Нет, со своей! Купил путевку в качестве подарка ей ко дню рождения, а я буду украшением их отдыха. Звонит каждый день и уже два раза поджидал у моего дома.
Долгая жизнь, точнее, большой жизненный опыт имеет свои преимущества и недостатки. Мне тут же вспомнился случай из автобиографии, и я не преминула поведать о нем:
– Знала я одного такого… Мамуля старалась удержать его при себе зубами и когтями. Не могло быть и речи о том, чтобы без маменькиного разрешения встретился с девушкой, приходилось бедняге делать это втайне от старухи, уверяя, что остается на сверхурочные, так старая ведьма звонила ему на работу, проверяла. Бдила похуже жены. Всех девушек сына ненавидела лютой ненавистью, рылась у него в карманах и ящиках стола, выискивая письма и записочки. Его же зарплату изымала, выдавала только на бензин и кофе в буфете. Проверяла показания спидометра…
– И он, кретин, не дотумкал его подкрутить?
– Видимо, не дотумкал. Или уж такой честный был.
– И что, в конце концов он пристукнул драгоценную мамочку?
– Слушай дальше, – задумчиво продолжала я, вспоминая давно прошедшие времена, дни моей юности. – У этого парня были еще брат и сестра. Брат сбежал в Африку, в ЮАР, хотя и был убежденным противником расизма, а сестра вышла замуж за поляка из Австралии. Ничего подальше не нашли. Думаю, и в космос рады были бы смыться, да не представилось такой возможности. А он, мой приятель, слишком поздно спохватился, когда остался у мамочки один-единственный, не бросишь родительницу на старости лет.
– И чем дело кончилось?
– Женился-таки на той самой девушке, с которой втихаря встречался, когда их дочь уже школу кончала, пятнадцать лет ей было. Мамуся, слава богу, к этому времени основательно подряхлела, гангреной осталась, но физические силы уже не те, в восемьдесят лет не могла с прежней въедливостью следить за своим младшеньким. Очень я люблю такие страшные истории.
– И меня пугаешь. – Марта отхлебнула порядочный глоток. – У нас есть еще?
– Интересно, как тебе удается не толстеть от пива? – с завистью произнесла я, послушно отправляясь за очередной банкой.
А Марта думала о своем:
– Видишь ли, мамуля Крысека делает вид, что обожает меня и мечтает о том, чтобы мы с ее сыночком поженились. Будем жить все вместе в любви и согласии, она отдаст одну комнату в полное наше распоряжение, и мы обе станем заботиться о ее сынуле…
О, похожие случаи мне тоже известны, о чем я с удовлетворением и поведала Марте, невежливо ее перебив:
– Мамаши такого сорта на каждом шагу встречаются. Они считают своим долгом регулировать сексуальные контакты молодых, подслушивают ночью, муштруют днем и вообще учат уму-разуму. Знавала я одну дочку, которую слишком опекала мамуся. Зять психанул и поставил молодой жене условие: пусть выбирает – или он, или эта старая вешалка, а если у нее поехала крыша…
– Как ты сказала? – встрепенулась Марта.
– Это зять так сказал и добавил: будет вмешиваться в их интимные отношения – или сам уйдет, или пинками выгонит тещу из ее собственного дома, и суд его оправдает. И даже уже начал. При полном попустительстве дочери и даже с ее согласия.
– Пинками?
– Точно не скажу, но подействовало. Теща сразу зауважала зятя, теперь чуть ли не пылинки с него сдувала. И жили они долго и счастливо.
– И все же разреши мне не ехать в Испанию с мамулей Крыся. А вот Бартек… Бартек мне нравится. Только Доминик меня того… удручает… гнетет…
Я не считала, сколько Марта выпила банок пива, видимо, порядочно, к тому же без закуски, так что оно не могло не сказаться. И когда она вознамерилась тут же, не сходя с места, позвонить проклятому Доминику и выложить все, что о нем думает, сотовый телефон вывалился из ослабевшей руки и самым зловредным образом закатился куда-то далеко под тахту. Из нас двоих Марта была моложе и подвижнее, вот она и полезла доставать телефон, но при этом со всей силы врубилась лбом в полочку, на которой громоздилось множество разных вещей: стопки газет и журналов, письма и документы, атласы дорожные и просто географические, прозрачные и непрозрачные пакеты с фотографиями, медицинскими и кулинарными рецептами, а также еще прорва бог знает чего. И все это рухнуло, беспорядочной кучей завалив часть тахты и усыпав пол перед ней.
Катастрофа вконец испортила настроение Марте, которая и без того пребывала в меланхолии. Девушка заявила, что сама наведет порядок. Я не стала возражать, лишь попыталась облегчить ей задачу, отодвинув насколько возможно стол, иначе не развернуться. Будь она потолще хотя бы на пять килограммов – уже бы не поместилась на оставшемся пятачке пола, а о том, чтобы на этом пятачке согнуться и выгрести все из-под тахты, и думать нечего. А так – пожалуйста, скрючилась в три погибели и принялась подавать мне все эти пачки, пакеты, свертки, папки. Большую целлофановую торбу с медицинскими причиндалами – лекарствами, рецептами, газетными вырезками, прибором для измерения давления и пр. и пр. – я недоуменно повертела в руках. И пробормотала:
– С чего это вдруг оно тут не помещается? Ведь раньше молния свободно застегивалась. В чем дело? А это что такое?