-- Спасибо, -- сказал она.
-- Мария, дитя моё, скажи, неужели ты... неужели ты могла на самом деле предать нас? Неужели ты доносила на нас Инти?
-- Брат Томас, ответь мне сначала на один вопрос: скажи, почему христиане принесли нам столько зла? Ведь все эти люди, которые пытали меня, а теперь глумятся над Пушинкой... ведь они христиане, обращённые вами с отцом Андреасом. Ну пусть я виновата в ваших глазах, но Пушинка тут совсем не при чём. И тем не менее они не пощадят её.
-- Не может быть! -- охнул брат Томас, но точно в подтверждение слов Зари до них донёсся женский крик, и безо всяких пояснений брату Томасу было теперь ясно -- так не кричат от радости, а только от боли.
-- Томас, поверь, и её, и ещё всех взятых в плен язычников хотят продать в рабство. Может быть, ты не знаешь, но раньше, когда вся команда этого корабля была язычниками, все они считались братьями друг другу. Да, и между братьями случаются ссоры, но до сколько-нибудь серьёзного дело никогда не доходило, оно просто не могло дойти! А когда часть команды осталась язычниками, а часть приняла христианство, то между братьями возникла трещина. Полезли наверх старые трения, обиды... И вот пролилась кровь! А теперь те из язычников, что не погибли в бою, сидят связанные и ждут, когда их продадут в рабство!Да, молодые здоровые смуглокожие невольники сейчас дороги, и чтобы у христиан были деньги, то жизнь язычников должна быть загублена... -- Заря всхлипнула, -- а ведь всех этих бед не случилось бы, если бы не христианская проповедь.
-- Да, я понимаю, что всё это ужасно. Мне жаль и тебя, и Пушинку, и пленных матросов-язычников... Я сам не знаю, отчего так получается. Я хотел учить людей только добру, делать их лучше... Но почему-то, даже став христианами, они стали не лучше, а хуже... Я не знаю, отчего так происходит.
-- А я знаю. Пойми, когда все были язычниками, все были братьями, все были равны. А потом пришли вы, и стали убеждать людей, что стоит стать христианином, как становишься много выше других людей, потому что ты лучше их, они -- грешники, обречённые после смерти на страшные муки, а ты "соль земли", "свет миру".А раз они такие плохие, то чего с ними церемониться? Ведь это -- грешники, и наказание им либо на пользу, либо их всё равно ждут адские муки. А если сам Бог считает справедливым подвергнуть их пыткам, то и христианин по отношению к ним может всё: лишить чести и родины, пытать и убивать... Вот потому христиане и подняли руку на тех, кого ещё недавно считали своими братьями, в ком больше не видели равных себе...
-- Mea culpa, mea maxima culpa, -- только вымолвил брат Томас.
-- Ты не понимал, что так может быть? -- спросила Заря.
-- Только сейчас ты раскрыла мне глаза. Гордыня пожирает нас как раковая опухоль, и мы ещё и заражаем ею других.... О Боже! Простишь ли ты нас когда-нибудь!
-- Ты понял это только сейчас, а инки боялись этого, когда всё ещё только задумывалось. Скажи, разве пытаясь предотвратить это, они были неправы?
-- Инки, погоди... но ведь сами они... Ведь они у вас тоже считаются выше и лучше остальных. Разве им самим у вас не позволено всё?
-- Стать инкой -- это отнюдь не то же самое, что стать христианином, ведь у нас никто не говорит, что всех остальных на том свете ждут пытки -- Заря попыталась слабо улыбнуться, но это у неё не очень получилось, -- Да, они считаются лучшими и достойнейшими представителями своего народа, но и народ никто при этом не приравнивает к пыли и сору под ногами. Скорее, отношения инков и остальных напоминают отношения старших и младших братьев. Ведь любой инка подчиняется тому же самому закону, по которому живёт и простой народ, никто не считает, что ему позволено всё, наоборот, спрос с него гораздо выше, чем с других, ведь он может запросто лишиться своего высокого звания.
-- Мне трудно поверить тебе, я видел наместника Куйна...
-- Куйн не инка, а изменник. Да, я действительно была подослана инками, приняла крещение притворно, следила за вами... Но я делала это не из корысти, а потому, что люблю свою страну, хотела спасти её от бед, ибо моему сердцу дорог тот дух любви и братства, на котором она стоит.... и который хочет разрушить ваша вера, ради которой вы можете губить невинные человеческие жизни... Ты считаешь, что я заслуживаю за это смерти?
-- Нет, не считаю... я запутался, Заря, очень сильно запутался.
-- Томас, ты знаешь, меня убьют, запытают... Вряд ли ты спасёшь меня, Томас, но спаси хотя бы Пушинку и остальных... Ведь христиане доверяют тебе как своему, могут выпустить в город и ты расскажешь всё тому, кому я попрошу. Тогда всех рабов освободят, а тех, кто сделал с ними это, постигнет заслуженная кара. Томас, ведь ты... ты не считаешь, что надо помогать своим единоверцам даже тогда, когда они совершают преступления?