-- Хорхе? Я только что видел его. Он шёл отсюда держась за шишку на лбу и ругаясь на чём свет стоит. Что случилось?
Заря в вкратце рассказала Томасу о том, как столкнулась с Хорхе на рынке, и о его визите в дом. Томас помрачнел.
-- Ты знаешь, что Хорхе -- ревностный прихожанин. Не в том смысле, что для него важна сама вера, а в том, что он, как и многие, считает Церковь едва ли не единственной силой, способной защитить Европу от инков. О своих подозрениях он непременно расскажет священнику, тот донесёт начальству, и тогда...
-- Как быстро это может произойти? -- спросил Уайн.
-- Как повезёт. Скорее всего за дня два-три.
-- Томас, -- быстро сказала Заря, -- нам надо немедленно попасть на корабль и отплыть. Скажи Верному, что Инти покроет любые его убытки.
-- Увы -- ответил Томас со вздохом, -- конечно, я изложу ему твои затруднения, но тут, боюсь, не в деньгах будет дело. Корабль изрядно потрепало в море, ему не меньше недели на ремонт нужно.
-- Тогда на эту неделю нам нужно сменить квартиру, -- угрюмо ответил Уайн.
-- Я бы не советовал. Концы в воду вы всё равно таким образом не спрячете, только лишнее внимание к себе привлечёте.
-- Томас, -- со слезами сказала Заря, -- ну должен же быть хоть какой-то выход. В крайнем случае мы согласны даже в трюме эту злосчастную неделю посидеть. Всё лучше, чем подвалы инквизиции!
-- Хорошо, я передам ему всё. И.. вот ещё что. Скорее всего, я не смогу передать ответ вам лично, может быть, я пришлю к вам посыльного.
-- Томас, скажи в чём дело? -- Заря даже схватила его испуганно за руку, -- тебя в чём-то подозревают?
-- Похоже, что да. Поскольку я объявил войну некоторым опасным людям, они решили нанести мне ответный удар и ищут на меня компромат.
-- И что-нибудь нашли?
-- Не знаю.Видишь ли, Заря, сказать по правде, я так до тридцати лет дожил девственником, но они... они судят других по себе и вряд ли способны в это поверить. С их точки зрения я должен быть бабником, а я наведывался к тебе подозрительно часто... они могут... могут попытаться застукать нас вдвоём и надеясь обличить меня в блудодействе. Допустим, этого не найдут, но обнаружат, что мы прячем твоего любимого, и тогда конец всем троим.
-- Я тебя поняла, Томас, -- сказал Заря с печалью.
-- Как мне горько от мысли, что могу больше не увидеть тебя, Заря. Ведь скоро ты покинешь Испанию, а нам могут не дать даже проститься! Сестра моя, я всегда буду помнить тебя.
-- Я тоже никогда не забуду тебя, Томас. Что бы ни случилось.
-- Я хочу поблагодарить тебя, христианин, -- сказал до того молчавший Уайн, -- с детства я воспитывался в ненависти к церкви, и даже представить себе не мог, что церковник спасёт мне жизнь. Даже увидев в первый раз Зарю с тобою, я не мог доверять монаху, но теперь я вижу, что несмотря на свой клобук, ты честный и достойный человек.
Этой же ночью в дверь опять постучали. Наученная горьким опытом Заря посмотрела в щёлку, но увидев ставший таким привычным монашеский плащ с капюшоном, всё же открыла.
-- Томас! -- тихо воскликнула она.
-- Тише, -- монах приложил палец к губам, -- я не Томас, я -- Диего.
Заря мысленно прокляла свою невнимательность. Разведчица, называется! Даже в темноте можно было понять, что пришедший ниже Томаса ростом. А что если бы под видом монаха опять Хорхе заявился бы!
-- Томас прийти не может, за ним теперь внимательно следят, -- добавил Диего, как только вошёл в дом и Заря затворила за ним дверь, -- меня вызывали в инквизицию...
-- Ой!
-- Пока в качестве свидетеля. Нет, меня не пытали. Но расспрашивали про Томаса и про тебя, Мария.
-- И что же спрашивали?
-- Сложно так прямо пересказать, но они его крепко подозревают. Некоторые -- в том, что ты -- его любовница.
-- И что ему за это может быть?
-- Скорее всего, они так пытались найти способ его контролировать. Мол, если не будешь паинькой, то вот у нас на тебя крепкий поводок есть. Но я-то знаю, что вы с Томасом друзья, а не любовники. Однако и за дружбу с тобой ему может грозить костёр!
-- Но почему?
-- Мария, давай откровенно. Я знаю, что ты прячешь в доме у себя некоего человека. Я не буду спрашивать, кто он... но раз ты его прячешь, значит, он не в ладах или с властями, или церковью, или с теми и другими одновременно. Мария, я знаю и тебя, и Томаса достаточно хорошо, чтобы понимать -- дурного человека вы не стали бы прятать. Не так уж удивительно, что хороший человек оказался не в ладах с законом и вынужден скрываться... Конечно, мне было бы очень любопытно узнать кто он и как попал в тебе в дом, но я не буду спрашивать. Я знаю, что должен спасти Томаса, а это возможно только если я помогу вам бежать. Ибо если вас схватят, то конец и вам, и Томасу. Так что, Мария, я должен переговорить с твоим гостем -- ведь план побега нужно обсуждать втроём.