-- Хорошо, но только он сейчас спит.... -- сказала Заря. От неожиданности она растерялась. Сердце бешено колотилось в груди, ноги стали как ватные...
-- Разбуди его, мы не можем ждать до утра.
-- Я всё слышал, -- сказал входящий из соседней комнаты Уайн, -- раз дела так плохи, то надо действительно бежать. И не откладывая до утра.
-- Милый, как мы побежим, если ты едва ходишь! -- умоляюще сказала Заря, -- если бы ты только не был так слаб...
-- Как звать тебя, добрый человек? -- спросил Диего, -- я не прошу настоящего имени, только должен же я к тебе как-то обращаться.
-- Зови меня Алехандро, так меня крестили, -- ответил Уайн.
-- Хорошо, Алехандро, но я вижу, что на самом деле ты тавантисуец-язычник. Ты говоришь на кечуа без акцента.
-- Ты не боишься погубить свою душу, помогая язычникам? -- с издёвкой спросил Уайн.
-- Нет, не боюсь. Да, Церковь бы осудила мой поступок, но что такое Церковь? Стоит ли так называть сборище грязных мужеложцев и корыстолюбивых карьеристов? То, которое хочет погубить Томаса только за то, что он вступается за слабых? Какое они имеют право решать, кто хороший и кто плохой, кому жить, а кому гореть на костре? Но к делу. Сегодня же вам обоим нужно покинуть этот дом. Бегите, взяв с собой только самое необходимое. Чтобы вас на улице никто не взял и не заметил, я принёс два монашеских одеяния, они скроют вас с головы до ног. У вас есть куда бежать?
-- Уайн, я думаю, нам стоит спрятаться на корабле. Пусть он пока в ремонте, но его едва ли додумаются обыскать.
-- Похоже, и в самом деле другого выхода нет, --согласился Уайн.
-- Милый, ты сможешь дойти до корабля?
-- Только если налегке, -- ответил Уайн, -- как обидно! Помнишь, в юности я легко поднимал тебя на руках? Но "добрые христиане" из инквизиции превратили меня в развалину, неспособную снести даже лёгкого узелка. Да и тебе много тяжёлого теперь поднимать ни к чему.
-- Ничего, -- сказал Заря, начиная сборы, -- сила к тебе ещё вернётся. А сегодня я думаю, что смогу унести все наши вещи на своём горбу.
-- Не надо, -- твёрдо сказал Уайн, -- Нельзя подвергать опасности жизнь нашего будущего малыша.
-- Вот что, -- сказал Диего, -- я помогу донести вам ваши вещи. Я достаточно силён и здоров для этого. Иначе в пути вам будет трудно обойтись без смены платья и всего прочего. Не смущайся, Алехандро. Хоть ты и язычник, а любишь жену и ребёнка как мало какой из христиан. Те на беременных жён не только тяжести взваливают, нередко даже ногами их в живот пинают.
Уайн ответил с горькой иронией:
-- Тем не менее они считаются добродетельными христианами, так как венчались в церкви, а мы в их глазах -- презренные блудники. Хотя если доберёмся до дому, мы станем мужем и женой по нашему закону.
В городе не было уличных фонарей, и потому вышедших из дома в глухой предрассветный час окружала непроглядная тьма. Хотя Диего после того как они отошли от дома, зажёг факел, его свет мало что выхватывал из окружающего мрака. Заря от души надеялась, что процессия из трёх монахов едва ли возбудит чьё-то подозрение, но страх давил на неё так, что она ощущала его почти физически. Он казался ей похожим то ли на что-то вязкое, заполнившее воздух, то ли на струны и верёвки, растянутые в пространстве. А самым противным было то, что это страх сковывал движения, и не давал идти так быстро, как хотелось бы. Впрочем, Уайн хоть и держался молодцом, но всё равно идти быстрее едва бы смог. Заря успокаивала себя как могла, уверяя себя, что не так уже и важно, быстрее или медленнее они дойдут, главное, что этот страшный сон рано или поздно кончится. За ночью неизбежно наступает рассвет, никто ещё не смог отменить этого. Кто знает, может быть за ночью владычества Церкви тоже придёт время Солнца и Света?
И всё-таки спокойно достичь корабля им не удалось. Откуда-то из темноты на них метнулись чёрные тени, а потом кто-то схватил Зарю за рукав и грубый голос сказал: "отдавай своё барахло, монашек!". Девушка вскрикнула и попыталась вырваться. Это ей почти удалось, но при этом монашеский капюшон слетел у неё с головы, и в свете факела нападавший увидел её лицо и длинные волосы. "Женщина!" - крикнул тот то ли изумлённо, толи повелительно, - "не мешает нам нам с тобой познакомиться, красотка!" "Это разбойники!" - закричал Диего, - "Бросайте всё золото, спасайте ваши жизни!". Заре всё-таки удалось вывернутся из плаща. То ли разбойника отвлёк крик Диего, то ли его всё-таки заинтересовал оброненный девушкой узел, но только она смогла юркнуть в какой-то из боковых проулков и вжаться в какой-то из углов.