Слова здесь не помогут, нужно драться!
Старейшины(хором):
Как -- драться?! Мы -- бессильны!
Они сразят громами нас, насадят
На шпаги как на вертелы!
Потопчут нас своими лошадьми!
Манко:
Мужайтесь, братья! Я узнал на деле
Оружие испанцев не всесильно
Я видел как терпели пораженья
Они от стрел и копий дикарей!
Ужель мы хуже?
Да и оружием испанцев овладеть
Вполне для нас возможно...
Указывает на шпагу и аркебузу.
Первый Старейшина:
Помилуй нас! Ты, Манко, полубог,
Потомку Солнца овладеть громами
Вполне возможно. Мы -- простые люди,
Не требуй слишком многого от нас!
Манко:
Ужели бородатых божествами
вы до сих пор считаете?
Так знайте, что лишённые оружья
Они вас не сильней.
А их оружье также, как и наше
Изделие искусных мастеров.
И наши мастера способны также
Их научиться делать...
Второй Старейшина(почёсывая в затылке):
Может, ты и прав...
да только ведь война
Хозяйство окончательно добьёт
Нельзя ль решить проблемы нам без крови?
Манко:
Увы, нельзя!
Второй Старейшина:
Да некем нам сегодня воевать!
Ты сам подумай, цвет народа
Погиб в междоусобье и под Кито
А кто остался -- те, увы, не воины!
Манко:
Поймите, старики,
Мной движет не любовь к кровопролитью!
Но выбор -- восставать иль умереть!
Под их пятой мы медленно загнёмся....
Ничего не ответив, старейшины уходят, откланиваясь.
Занавес.
Вторая сцена.
Писарро сидит развалившись и положив ноги на стол. Перед ним испуганно стоят оба старейшины.
Писарро:
Ну, собаки, отвечайте,
Коль не желаете на ваших жалких шкурах
Опробовать искусство палачей
О чём вы говорили с Манко?
Первый Старейшина:
Мы говорили о делах в стране
И положеньем дел наш Первый Инка
Остался недоволен.
Писарро:
Чем недоволен?
Первый Старейшина:
Согласись,
что трудно быть довольным разореньем.
Писарро:
И что он предлагал?
Второй старейшина(поспешно):
Да ничего. Он, правда, полагал...
Писарро:
Что полагал?
Второй старейшина:
Он просто опасался, что народ,
До крайности нуждою доведённый,
Восстать способен вопреки законам
Да нам самим и без него то ясно!
Писарро:
Ну раз народ не слушает его
К чему терпеть нам этого смутьяна
Щенок, как нацепил себе корону
Стать королём желает и на деле...
Жестом прогоняет старейшин, те поспешно удаляются. Далее рассуждает вслух сам с собой.
Да и зачем теперь нам Первый Инка
Народ и без него покорен был!
Но просто так убить его опасно,
Подвергнуть пыткам в бунте обвинив
Немного опрометчиво, он всё-таки король
А к королям благоволит Корона...
Входит Гонсало Писарро
Гонсало, посоветоваться надо.
Гонсало:
Я сам пришёл искать твоих советов.
Хотелось бы отнять жену у Манко
Да как мне это сделать половчей?
Писарро:
А это мысль... коль Манко согласится
Тебе отдать жену, то он покорен,
Ну а намёк на бунт -- слова пустые.
А коли вправду непокорен, мы заменим
Ведь ведь братец у него в запасе есть!
Гонсало:
Зачем нам этот братец?
Не проще ли кому-нибудь из нас
Взять в жёны их красотку царской крови
И стать у них законным государем?
Зачем нам Манко? Для чего он нужен?
Писарро:
Пожалуй, он не нужен, в самом деле,
Мы без него два года обходились,
Народ не бунтовал почти... Посмотрим...
Затем шепчутся неразборчиво.
Занавес.
Третья сцена
На сцене Манко и его жена-сестра.
Жена-сестра:
Любимый брат, любимый мой супруг,
Мне кажется, беда нас ждёт с тобою
Страшнее чужеземных стрел и копий.
Манко:
Но что грозит нам здесь, в родной земле?
Жена-сестра: