Диего:
Да, с бывшими друзьями.
Пойми, мы потерпели пораженье,
А побеждённые не нужны никому,
Ты сам поведал как-то мне,
Что прадед твой
Казнил своего брата лишь за то,
Что потерпело войско пораженье...
Манко:
Тут иное дело.
Та война
за безопасность нашего народа
Велась
И каждый полководец был обязан
Предусмотреть здесь всё, что только можно.
А кто не сделал этого -- виновен,
Тем, что растратил труд чужой и жизни,
И карой за такое будет смерть!
Диего:
Суровы у страны твоей законы,
Мы по таким едва ли жить смогли бы
Привычно христианам прежде думать
О собственной душе, о душах близких,
А благо государства и закон
Мы ставим ниже этого...
Манко:
Похоже, тебе вправду было б трудно
Жить среди нас...
Диего:
Но я вас понимаю!
Клянусь, что помогу тебе бежать!
Занавес.
Четвёртая сцена
Опять на кресле полуразвалясь сидит Писарро. Испанские солдаты выволакивают перед ним Манко. Он весь в кровоподтёках, руки его связаны за спиной.
Один из испанцев:
Бежать пытался этот негодяй
Был пойман при попытке через стену
С верёвкой перелезть,
Да вот ей связан!
Писарро:
Хотел бежать, не тут-то было,
Ты не орёл, и крылья коротки,
Да и сейчас мы их пообкорнаем!
Кто дал тебе верёвку, отвечай!
Манко молчит, один из испанцев наносит ему удар.
Ты говори давай!
Манко:
Никто, я сам украл!
Писарро:
Не верится, ужели в одиночку,
Бежать ты вздумал?
А кто стоят тогда на карауле?
Один из испанцев:
Диего де Альмагро Младший
Писарро:
Позвать его сюда!
Вводят Диего де Альмагро. Писарро говорит, обращаясь к нему.
Скажи, приятель,
как же так случилось,
Что ты едва его не упустил?
Не видел, как он лазил через стену?
Диего:
Я смотрел наружу, а на затылке глаз у меня нет.
Писарро:
Ушей нет тоже?
Диего:
Я не слышал ничего.
Писарро:
Давно, юнец, страдаешь глухотою?
Я знаю, вы с индейцем этим
Дружили не разлей вода и ты,
Наверняка бежать помочь пытался.
Манко:
Неправда, я бежать один решился.
Ни у кого совета не просил.
Да разве кто мне стал бы помогать?
Писарро:
Дружка, похоже, выгородить взялся,
Ну пытками тебе язык развяжут.
Занавес.
Пятая сцена.
На сцене сидит Манко, вокруг шеи у него ошейник, от которого идёт длинная цепь, закреплённая на другом конце.
Манко:
Уж третий день терплю я глад и жажду,
И всякий мимо проходящий
Обязан наносить мне оплеухи.
Как пёс, сижу теперь я на цепи
Но пса хотя бы кормят или поят,
И под навес он прячется от солнца
А я лишён и этого....
Но полно слёзы лить
Никто мне не поможет, значит сам
Я должен от цепей освободиться
Разбойников, не ведающих чести
Мне обмануть не стыдно будет....
Входит второй старейшина и падаёт в ноги:
Второй старейшина:
Достойнейший потомок Солнца!
Какая скорбь! Какое унижение!
Ты -- на цепи как пёс!
Знай, твой народ скорбит и день и ночь,
Узнав, что ты подвергнут поруганью!
Манко:
Не падай в ноги, лучше дай воды
А то мне кажется, отец мой Солнце
забыв родство, решил меня изжарить...
Второй старейшина(достав флягу):
Скорее пей, пока никто не видит,
Мне эту флягу передал один испанец,
Тот, что смуглей других...
Во время его речи Манко жадно пьёт.
Манко:
Диего?
Второй старейшина:
Да, наверно. Я этих белокожих меж собою
Не очень различаю...
Манко(окончив пить):
Скажи мне, мой позор
Лишь только скорбь в народе вызывает
Или ещё и гнев?
Второй старейшина:
Да, гнев велик, но с гнева разве польза?
Тебе с испанцами на мировую
Идти бы надо...
Манко(указывая на цепь):