-- Ещё чего, -- ответил Пумий Хвост, -- если ты не отдашь приказ прикончить его на месте, то я и сам это без твоего приказа сделаю.
-- Ну а вдруг он и в самом деле не виноват, а Горный Лев нас обманул? Мне не хотелось бы проливать невинной крови!
-- Вот что, буду откровенен, -- сказал Пумий Хвост, -- мне на самом деле плевать, кто из них прав, а кто виноват. Хочешь узнать настоящую причину, из-за которой я в это дело втянулся? Это вот -- она! -- он указал на Луну, в страхе скорчившуюся на кровати, -- Горный Лев сказал мне: "Убьёшь Асеро -- она твоя!". А если он останется жив, это, сам понимаешь, невозможно.
-- Ошибаешься, Пумий Хвост, -- вскричала Луна, -- даже если у тебя хватит низости его убить, я всё равно твоей не буду. Я уже один раз тебе отказала, даже когда ещё не знала, какой ты подлец. Но неужели ты думаешь, что я соглашусь принадлежать негодяю, способному отнять у невинного человека жизнь только для того, чтобы овладеть его женой!
-- А как будто тебя будут спрашивать, дорогуша! И отец, и брат у тебя быстренько отправятся вслед за муженьком, и кто помешает мне сделать с тобой всё, что захочется! - с этими словами он запустил руку к ней под одеяло, пытаясь, видимо, схватить её за грудь. Луна закричала, и попыталась вывернуться, но силы были явно не равны. Асеро мог только зубами скрипеть в бессильной ярости -- его по прежнему крепко держали за локти. Однако Птичий Коготь перехватил руку негодяя и сказал:
-- А вот так мы не договаривались. Насильничать я тебе не позволю -- пусть даже Асеро негодяй, но насилие над беззащитной женщиной может опозорить в первую очередь нас самих. Если она не хочет быть твоею -- никто не вправе её к этому принуждать.
-- Она жена одного негодяя, сестра другого, дочь третьего -- чего её жалеть?
-- Да разве важно, кому она там сестра или дочь? Насиловать я её не позволю. И Горному Льву расскажу, что ты пытался сделать это.
-- Ну валяй, рассказывай. Он, если хочешь знать, сам мне это позволил.
-- Он?! Позволил?! Значит... значит, он и в самом деле негодяй, а Асеро невиновен! А я как последний дурак, поверил всем его пламенным речам! Я просто идиот!
-- Ты прозрел слишком поздно! -- вскричал Пумий Хвост и с этими словами вонзил Птичьему Когтю шпагу в живот. Тот со стоном повалился на пол, но двое воинов, державших до того Асеро за локти, отпустили его и кинулись мстить за своего предводителя, за убийцу в свою очередь вступились другие и завязалась куча мала. Освободившийся Асеро тут же бросился к своей шпаге, а потом схватился с Пумьим Хвостом. Теперь, с оружием в руках, он мог справиться хоть с четырьмя такими. Через довольно короткое время негодяй был повержен, а с кем он сражался потом, Асеро уже и не смог вспомнить, но кажется, он убил ещё двоих или троих. Ясно помнил он только тот момент, когда обнаружил, что враги закончились и перед ним гора трупов. Не осталось даже раненых.
Глядя на убитых, Асеро испытывал смешанные чувства -- с одной стороны была радость избавления -- враги хотели убить его, проткнуть шпагой нагого и беззащитного, Пумий Хвост хотел совершить безобразное насилие над его женой, но теперь они вместо этого сами лежат мёртвые, а он цел и невредим, отделался несколькими царапинами. С другой стороны, он понимал, что только часть убитых была негодяями, остальные -- просто обманутые люди, погубленные Горным Львом. К последним Асеро испытывал жгучую жалость. Вот тот же Птичий Коготь -- если бы не клевета Горного Льва, жил бы себе человек честно и счастливо, наверняка ведь после него семья осталась... Думал ли обо всём этом Горный Лев? Думал ли он вообще о тех людях, чья кровь прольётся в результате его клеветы? Никогда до того Асеро не подписывал смертного приговора инке, суд на высшем уровне в их стране случался редко, но теперь было ясно, что без этого не обойдётся и он подпишет Горному Льву смертный приговор без колебаний.
-- Как ты, в порядке? -- обратился он к жене.
-- Н-не знаю, -- ответила она, -- меня трясёт.
-- Меня, если честно, тоже.
-- Но ведь ты убивал на войне?
-- На войне -- одно, там человек внутренне готов к этому, а здесь -- нет. Незадолго до этого мне твой отец говорил: "Послушай человека опытного, Горный Лев никогда не смирится со своим поражением, и поэтому постарайся как можно быстрее отослать его из столицы под каким-нибудь пристойным предлогом. Иначе он может замыслить переворот, и прольётся кровь". Но я тогда не придал значения его словам, да и даже он вряд ли думал, что это случится так скоро. Я и представить себе не мог, что Горный Лев может убить меня. Услать куда-нибудь в ссылку... ну это может быть. И тем более никогда не думал, что он может так подло и низко оклеветать меня. А что в нашей стране найдутся люди настолько подлые и низкие, что попробуют обесчестить тебя на моих глазах... этого мне и в дурном сне не могло присниться. Мы же не христиане какие-нибудь! И ведь эти люди были из дворцовой охраны, ещё вчера они видели нас на пиршестве, где пировали вместе со всеми и наверняка изображали при этом ликование. Они же видели, что ты беременна, и всё-таки...