Это оказалась девушка. С виду она была ровесницей Катрин — ну, может быть, чуть младше. Ветер игрался её медно-рыжими волосами, вьющимися крупными кольцами. Кожа бледная, почти фарфоровая; на чуть вздёрнутом носу — россыпь рыжих веснушек. Тонкие губы изогнулись в добродушной и несколько любопытной улыбке, а глаза…
Катрин пришлось честно себе признаться: она никогда не видела таких глаз. Это были два сияющих янтаря в оправе из красноватых пушистых ресниц. Они почти сияли, как маленькие солнышки, и в них искрился искренний интерес и желание как можно скорее задать Катрин целую кучу вопросов.
Именно это незнакомка и проделала, как только упала на песок рядом с Катрин.
— Ты и вправду приплыла, — улыбнулась она, с восхищением глядя на свою гостью.
Катрин удивилась настолько, что не смогла вымолвить ни слова.
— Ой, — вдруг сказала девушка, округлив свои невозможно янтарные глаза, — ты есть хочешь? У меня есть немного фруктов.
Кое-как Катрин взяла себя в руки и поспешно кивнула в ответ.
Калипсо всегда была одинока. Она ничего не хотела, кроме настоящего друга. Только друг ей и был нужен. Она верила, что только он сможет спасти её из заточения.
Есть легенда, что Калипсо похищает всех одиноких и брошенных детей в надежде, что когда-нибудь ей удастся отыскать своего спасителя. Но каждый раз, снова и снова все её попытки заканчиваются сокрушительным провалом.
— Есть два апельсина и виноград, — сказала рыжеволосая девушка.
Она постелила большой пёстрый платок, придавила его края увесистыми булыжниками, а затем разложила фрукты. Катрин, всё ещё не слишком понимая, что сейчас вообще происходит, нерешительно отщипнула одну тёмную ягодку и сунула её себе в рот. Виноград оказался очень вкусным и сладким, поэтому за одной ягодой тут же последовала другая. Девушка в это время старательно чистила апельсины и делила их на дольки.
— Как тебя зовут? — спросила она, не отрывая взгляда от яркой кожуры.
— Катрин. А тебя?
— Калипсо.
Катрин сначала показалось, что она ослышалась.
— Калипсо? — переспросила она, — та самая Калипсо из мифа?
— Из какого мифа? — не поняла девушка.
— Ну… Про Одиссея. Море выбросило его на остров Огигия, где он встретил нимфу Калипсо — то есть, тебя — и провёл там семь лет.
Калипсо закончила чистить первый апельсин и нахмурилась.
— Не знаю я никакого Одиссея, — решительно отрезала она, — и этот остров называется не Огигия. У него вообще нет имени.
— Извини, — тихонько вздохнула Катрин, подумав, что как-то могла обидеть Калипсо своими словами.
Некоторое время они провели в полном молчании.
Успокоившееся море лениво лизало берег пенными волнами. В небе парили чайки. Одна из них села прямо на платок с фруктами, пристально осмотрела угощение, а затем, цапнув одну виноградину, улетела прочь. Калипсо как раз расправилась со вторым апельсином. Катрин к этому моменту уже совсем успокоилась и стала есть гораздо охотнее.
— Здесь так красиво, — тихо сказала она, глядя на море.
— Совсем нет, — покачала головой Калипсо, — солнце тут редко бывает. Оно выглядывает только тогда, когда на остров приплывает кто-то чужой. А как только гость уходит, тут же скрывается за тучами, и начинается буря. Если в это время сидеть на берегу, то волны унесут тебя в море, и ты разобьёшься о скалы.
Катрин затаила дыхание.
— И… что ты делаешь, чтобы этого не случилось?
— Прячусь в пещере, — Калипсо пожала веснушчатыми плечами с таким видом, словно речь шла о чём-то совершенно обыденном.
— Тебе, должно быть, очень одиноко всё время сидеть в этой пещере.
— Конечно, одиноко, — она едва слышно вздохнула и печально улыбнулась, — но иногда море приводит сюда гостей. Они совсем разные. Их здесь уже столько побывало, но — представляешь? — ни один не был похож на другого! Это так удивительно, правда?
Катрин рассеянно кивнула. И вдруг она вспомнила о лодке.
— Значит, это ты оставила лодку? — спросила она.
Калипсо хитро улыбнулась в ответ. Она, нисколько не смущаясь того, что может испачкать своё лёгкое белое платье, легла животом на песок и принялась болтать ногами.
— Какая ты догадливая, — хихикнула Калипсо.
— Это не смешно, — нахмурилась Катрин, — между прочим, я ужасно испугалась, когда попала в бурю! Что, если бы я разбилась?
— Но этого же не случилось, верно? — последовал беспечный ответ.
— А как мне вернуться домой?
— …а ты уже хочешь уйти?
Калипсо любила гостей.
Гости у неё никогда не скучали. Она заботилась о них, угощала фруктами, развлекала своим пением и другими забавами. И гостям это нравилось. Они любили и остров, и Калипсо, но от этого их желание вернуться домой не становилось меньше. Калипсо боялась этого желания. Боялась того, что однажды от неё уйдут, несмотря на все её усилия.
Она не хотела остаться одной и избегала одиночества всеми силами. За каждого человека, попавшего на остров, она хваталась как утопающий за соломинку.
Ближе к вечеру Катрин опять напомнила Калипсо, что ей нужно домой.
— Понимаешь, — сказала она, смущённо наматывая прядь тёмных волос на указательный палец, — если не приду вовремя, меня будут искать. Вызовут полицию, поднимут всех на уши, а когда я вернусь — накажут. Запретят выходить из дома. Закроют все окна и двери, чтобы я не вышла. И тогда я не смогу снова побыть с тобой. Но если я вернусь до того, как мою пропажу кто-то заметит…
— …ничего страшного не случится, — эхом ответила Калипсо.
Катрин просияла.
— Вот именно! — воскликнула она, схватив девушку за руки, — а завтра я приду к тебе, хорошо? Только не забудь оставить лодку у причала!
— Не забуду, — улыбнулась Калипсо.
Она помогла Катрин забраться в лодку, слегка её подтолкнула и помахала рукой на прощание. Ветер вновь принялся путать её огненно-рыжие волосы.
На обратном пути море показалось Катрин удивительно послушным. Оно лениво колыхалось, и лодка скользила легко и непринуждённо в нужном направлении.
Уже на берегу Катрин обернулась и увидела, как над горизонтом собрались тучи. В её ушах зазвучал голос Калипсо: «Солнца тут совсем не бывает. Оно выглядывает только тогда, когда на остров приплывает кто-то чужой».
«Надеюсь, с ней всё будет в порядке», — подумала Катрин.