***
Ночная вылазка на море не сошла Катрин с рук. Что отец, что мачеха — оба были в ярости. Кончилось всё домашним арестом. Дверь на задний двор заперли, ключ спрятали, а горничной велели как можно тщательнее следить за Катрин.
Ночью разразилась жуткая гроза. Из-за грома и молний Катрин никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, а в её ушах звучали слова Калипсо: «Как только гость уходит, солнце тут же скрывается за тучами, и начинается буря».
«Пожалуйста, пожалуйста, пусть с ней всё будет в порядке», — шептала про себя Катрин.
«— Только не выходи к берегу, хорошо?
— Если не выйду на берег, то пропущу твоё появление».
Дождь шёл весь день. Катрин, запертая в доме, изнывала от скуки. Ей безумно хотелось как-нибудь выбраться, убежать на берег, сесть в лодку и поплыть прямо на встречу Калипсо, которая наверняка жутко соскучилась по ней. Но ключа от нужной двери у Катрин не было, а на страже главного входа сидела строгая горничная.
Этот день был бесконечен, а вечером ожидался очередной приём. Мачеха заставила Катрин нарядиться в красивое, но ужасно неудобное платье, а затем спуститься в гостиную, где все и будут ужинать.
Катрин стояла в самом углу гостиной и пыталась ковырять идеально гладкий паркет носком туфли, как вдруг к ней подошёл какой-то незнакомый парень среднего роста: худенький, тонкий, с зачёсанными назад чёрными волосами, в белой рубашке с галстуком.
— Привет, — он постарался улыбнуться как можно дружелюбнее.
— Привет, — Катрин, неожиданно для самой себя, зарделась.
— Меня зовут Джозеф, — продолжил он.
«Сын банкира», — девушка вспомнила того парня, о котором ей постоянно говорила мачеха. Мол, именно с ним она должна подружиться.
— Тебе тут не скучно? — спросил Джозеф.
Катрин со значением промолчала. Сынок банкира тоже молчал, растерянно глядя по сторонам и сосредоточенно пожёвывая нижнюю губу.
— Слушай, — вдруг сказал он, — я из другого города и совсем недавно сюда приехал, так что практически тут не ориентируюсь… ты не могла бы мне показать завтра пару мест?
— Не выйдет. Я под домашним арестом, — Катрин вздохнула.
— Тогда я попрошу твоего отца, чтобы он разрешил тебе хотя бы на пару часов побыть в городе. Это ведь не займёт много времени, — Джозеф просиял.
Катрин равнодушно пожала плечами.
Но, как ни странно, план Джозефа действительно удался. Отец и в самом деле отпустил Катрин показать ему город, вот только это заняло отнюдь не пару часов.
Время пролетело слишком незаметно.
Уже вечером, на закате, они возвращались к дому Катрин, держась за руки.
Она даже не обратила внимание на потемневшие тучи, ведь в этот момент она прощалась с Джозефом, который оказался не просто красавчиком, а очень умным и добрым человеком. По крайней мере, так казалось Катрин.
В конечном итоге Калипсо всегда оставалась одинокой.
Она была обречена.
Что бы она ни пыталась сделать, для неё всё заканчивалось печально.
«Нужно навестить Калипсо», — подумала Катрин, но уже было слишком поздно, да и дождь пошёл. Поэтому она решила встретиться с Калипсо завтра.
На следующий день она вновь с самого утра отправилась гулять с Джозефом и снова вернулась домой только под вечер. И визит к подруге был отложен на завтра. Опять.
Так продолжалось до тех пор, пока лето не подошло к концу.
Дело в том, что семья Катрин оставалась в этом особняке только на лето. В конце августа они переезжали в центр города и жили там до следующего лета. И как только отец сказал Катрин, что ей пора собирать вещи, она вспомнила о Калипсо. Вспомнила о том, что ей придётся оставить её на несколько долгих месяцев.
На закате Катрин, сломя голову, понеслась к берегу.
Никакой лодки там не было.
— Калипсо! — закричала Катрин изо всех сил, — Калипсо, извини, что не приходила к тебе! Пожалуйста, прости меня за это! Мне очень жаль, правда! Отзовись, прошу тебя!
Ей никто не ответил. Волны лениво и равнодушно тянулись к берегу и уползали обратно, оставляя после себя мелкие камни и водоросли.
Простояв у самой воды несколько минут, Катрин вдруг обратила внимание, что в песке что-то застряло. Что-то цветное и трепыхающееся на ветру, не похожее на водоросли.
Это была красная лента, которую она потеряла в ту судьбоносную бурю.