Мы замолчали. Мне не понравился его тон. Что это такое? Никогда прежде я не замечала в нем такой… Такой… Грубости что ли… Сейчас я хотела вернуться в каюту и забыть про то, что мы сейчас говорили. Мне стало неловко. Какое-то замешательство было внутри меня. Надо просто избавиться от этого послевкусия. Надо.
Мы стояли еще несколько минут. Звезды начали исчезать одна за другой, кажется, настает новый день. Уже? Неужели? Пора ложиться спать, хотя, что толку-то? Все равно, я уверена, вставать не больше чем через час-два.
– Джей…
– Ну хорошо, – внезапно перебил меня он. Меня просто отправил отец. Ну вот я закончил свой химический факультет, а что дальше? Работать, признаюсь тебе честно, мне не хотелось. Кто хочет работать, когда молод и когда есть целое состояние, да и в принципе, если твой отец уж больно обеспеченный? Я был и есть молодой! Да, мне стыдно признаваться, но все же… Все же! Мне хотелось свободы, светские вечера, ночные посиделки, алкоголь! Это звучит прекрасно, – как-то горько закончил Гештальтский.
– Вечера? Алкоголь? Прекрасно? – недоуменно переспросила я. Я не понимала этого никогда. В чем смысл? В чем толк? Каждый вечер одно и тоже. Да если у тебя есть целое состояние! – Но как же так? У тебя есть целое состояние! Ты можешь отправиться хоть на край света! Ты можешь изобрести что-то уму непостижимое! – горячо начала я. – Ты можешь… Можешь найти лекарство, создать его, помочь людям! У тебя есть доступ к сокровищам этого материального мира! У тебя есть возможность изучить другой язык! У тебя есть столько возможностей, но ты просиживаешь эти возможности здесь, на корабле, занимаясь тем, да даже не занимаясь! – недовольно закончила я. – Джеймс, у меня нет слов… Я тебя никогда не пойму.
Он грустно улыбнулся. В его глазах было что-то наподобие боли. Или отчаяния? Или… Не знаю, но что-то было глубоко внутри него самого, что он явно пытался прятать от меня. Но опять же зачем?
– У нас разные взгляды. Это нормально, – размеренно протянул он.
Мне не нравилось. Когда он так говорил. Размеренно. Вальяжно. Чувствовалась какая-то фальшь.
– Да, у нас разные взгляды. Да что уж! У нас-то жизни-то разные. Причем совершенно! Знаешь, наверно ты избалован, – заключила я.
– Избалован? – рассмеялся он.
– Определенно! – воскликнула я и продолжила: – Вот пожил бы ты той жизнью, которой жила я! Тогда бы понял, что ты полный дурак, – зло сказала я.
Мне было просто обидно. Кому-то достается такой шанс, шансы! А пользоваться ими умеют единицы. Почему так?
– Я тебя осажу, – впервые серьезно сказал он. – Ты ведь даже не знаешь и половину моего пути, чтобы так судить! Да ты и никакого права не имеешь даже так говорить. Мы знакомы всего лишь ничего, а ты уже называешь меня дураком. Это нечестно, согласись, – он ждал ответа.
Я его задела. Сильно задела. Оправданий мне нет, это безусловно, но признавать свою неправоту мне было тяжело, ведь именно такое впечатление он производит на меня! Нет, я не оправдываюсь в целом (да даже, если и так!). Это тяжело – согласиться.
– Не могу, Джеймс, – строго ответила я.
– Ну конечно! Ты же одна такая! – сказал он, посмотрев на меня с отчетливым огнем в глазах. Я даже испугалась. Нет, это тебе не побои с матросами один на один, но такое чувство, что… Что это похуже. Похуже, когда человек смотрит на тебя так. Я взглянула в его глаза еще раз, пытаясь понять, что там за ними скрывается, пытаясь взглянуть в самую даль. Огонь, только огонь я смогла увидеть в них. Огонь. Не дающий понять мне, что за ним. Огонь, защищающий его мысли, душу от меня. Но зачем? К чему он? Неужели для него начатая мною тема слишком больна?
– Знаешь, – я с вызовом взглянула на него в ответ, – мы никогда не поймем друг друга и это чистая правда. – Я продолжала смотреть ему в глаза. – И знаешь, что самое важное? – с напором спросила я.
– Что же? – также с силой ответил он, не отрывая глаз.
– Ты, Джеймс Гештальтский, химик, каким-то непонятным образом селекционер, сын влиятельного отца, легкомысленный с виду, но другой внутри, ты что-то скрываешь! Ты скрываешь часть своей биографии и делаешь так умело, что почти умудряешься обмануть меня. – Выпалила я. Он все держал свой взгляд, но что-то в нем переменилось. Значит, я права. Я угадала! Моя интуиция – это просто! – Я вижу по твоим глазам, что я тебя угадываю. Но хочу предупредить, что бы ты не скрывал, что бы так упорно не прятал, ты мне проговоришься! Ты сделаешь это сам! И я тебя уверяю в этом, Гештальтский! Несмотря на то, что ты меня и спасал, и обучал, и даже помогал, я тебе не верю в том, что ты так отчаянно пытаешься мне показать. Твои глаза тебя выдают. Поменьше смотри открытым взглядом на девушек как я, иначе…